Правда о «Зените»

И тут Садырин вдруг сделал великодушный жест — заявил, что никого убирать не будет! Эти люди стали вместе с ним чемпионами Союза, и у Пал Федорыча просто не поднялась рука выгонять их из «Зенита». Точно помню, что это было — и произвело на меня сильнейшее впечатление. А спорткомитет города воспользовался слабиной, которую дал тренер, и «додавил» его. Прошло несколько дней — и по решению обкома КПСС Садырин был отстранен от должности старшего тренера. Я уже тогда понимал, что это страшная история…

«Ни одно благодеяние не остается безнаказанным», — вы не вспомнили любимую поговорку бабушки Розенбаума, читая эти воспоминания Орлова? Так все было или иначе — конечно, сейчас уже не докажешь. Но садыринский характер дает основания полагать, что подобное было возможно. Внешняя грубость, невоздержанность на язык сочеталась в тренере с отходчивостью и сентиментальностью. И в то, что в самый последний момент, когда ему сказали: «Убирай!», он не решился нажать на курок, я могу поверить. А вот у его оппонентов — не игроков, разумеется, а тех, кто их накручивал — хладнокровия оказалось побольше.

По мнению Шейнина, дело было иначе:

— Вначале было обсуждение итогов первого круга, и Садырина уже было оставили на своем посту. И тут встал Петр Тресков (многолетний работник питерского футбола и «Зенита». — Прим. И. Р.) и говорит: есть письмо футболистов. У меня была пленка с записью этого трехчасового заседания спорткомитета. Но потом дал кому-то посмотреть — и с концами. Жалко. На том заседании Садырина и сняли.

И, наконец, рассказ Баранника. Скорее даже не рассказ, а исповедь.

— После того письма были попытки оставить Садырина на посту тренера. На базу приехало руководство ЛОМО, с нами долго говорили, уговаривали отказаться, извиниться и прочее. После чего было объявлено собрание команды. Пришел и Павел Федорович. Спросил: «Ну что будем делать?»

Не хочу этим бравировать — но тогда встал я. Набрался смелости и сказал при всех: «Пал Федорыч, вот я подписал это письмо. Не знаю, правильно сделал или нет — но сделал. И для меня пути назад нет. Прошу вас — если вы останетесь, отпустите меня, пожалуйста, из команды».

Может, это оказало какое-то влияние на итоговое решение, но не считаю, что совершил что-то плохое. Я же не сказал, что Садырин должен уйти. Я сказал, чтобы меня отпустили, если он останется. Потому что в этом случае я не смогу чувствовать себя нормально в команде, у меня будет чувство вины перед тренером.