Правда о «Зените»

Остаток 87-го и 88-й «Зенит», оставшись без Садырина, еще как-то продержался. Более того, по итогам чемпионата-88 попал в Кубок УЕФА, откуда осенью 89-го был жестоко изгнан немецким «Штутгартом» — 0:1, 0:5. Когда ровно 20 лет спустя, в феврале 2009-го, питерцы в ранге обладателя этого самого Кубка победят тот же «Штутгарт» и на своем, и на чужом поле, в реальность того унижения уже будет трудно поверить…

Но это — было. И вылет из высшей лиги первенства СССР в 89-м тоже был. И два года в первой лиге союзного первенства, а потом еще три — российского. И череда тренеров, строем прошедших через «Зенит» за эти смутные годы. И непрекращающиеся скандалы, дрязги, безденежье. И, казалось, отсутствие каких-либо шансов на возрождение. Шесть лет — с 89-го по 94-й — были для «Зенита» одним непрекращающимся кошмаром.

Вдумаемся: это было всего 15 лет назад. А сейчас, когда я пишу эти строки, «Зенит» — действующий обладатель Кубка УЕФА и Суперкубка Европы, преуспевающий клуб с богатейшей компанией-владельцем, с тренером мирового уровня, с группой бронзовых призеров чемпионата Европы в составе. Россиян, между прочим.

Говорит это об одном: никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя терять надежду. Пока мы живы, пока к чему-то стремимся — случиться может любое чудо.

Но в конце 80-х «Зенит» неотвратимо погружался в болото, на каких когда-то был возведен его город. Уход Садырина не снял проблемы, как о том грезили футболисты, а многократно их углубил. Игроки в команде оставались прежние, но отношения внутри коллектива были уже совсем иными. Начались конфликты и на личной почве, причем даже между друзьями. Об одном из таких питерский журналист Борис Ходоровский в интервью изданию «Спорт уик-энд» спросил Баранника:

«— История с вами и Сергеем Дмитриевым, к которому ушла ваша первая жена, сильно расколола коллектив?

— Это только усугубило раскол… В "Зените" были люди, которые поддержали меня, были те, кто встал на сторону Дмитриева — это нормально. Главная сложность состояла в том, что мы с Сергеем были друзьями — не разлей вода. Больше времени проводили вместе на сборах, чем в семьях. Вокруг нас складывалось свое окружение, и случай разрушил не только две семьи, но и расколол весь наш мирок. Сергей уехал, потом я уехал. Наверное, он был действительно настоящим другом, пожертвовал собой. То, как сложилась моя дальнейшая судьба, подтверждает старую истину: все, что ни делается — к лучшему. Ни зла, ни обиды давно уже нет. Исходя из этого опыта, сделал вывод: что бы ни случилось, надо жить и работать».

На эту тему я ни с Баранником, ни с Дмитриевым говорить не стал, и сделал это абсолютно осознанно. Копаться в личной жизни людей считаю для себя неприемлемым, а цитату эту привел лишь потому, что она уже выходила в открытой печати. И дает некоторое представление о том, какие формы принимало падение чемпионского «Зенита».

А вот фраза еще из одного интервью Баранника — журналисту «Спорт-Экспресса» Александру Кузьмину в 1997 году: «После ухода Садырина не нашлось человека, который бы нам твердо сказал: "Кто не хочет оставаться в "Зените" — милости просим на все четыре стороны". Выдергивали двух-трех человек и начинали их "душить", делая козлами отпущения. За три года в "Зените" сменилось шесть тренеров (!), но никто ничего не мог изменить, потому что в команде уже выработалась стена самозащиты. Отпустить бы тех, кто хотел уйти, потом к оставшимся добавить новичков, и можно было бы спокойно работать. Так нет же. Нам, наоборот, не переставали твердить: "Вы нигде играть не будете! Мы вас всех в дерьмо окунем!"»

* * *