Правда о «золотом веке» Екатерины

Численность духовенства известна лучше, чем офицеров и чиновников, — священников в Российской империи в 1795 году было 215 тысяч человек. Сословие далеко не в такой же степени привилегированное, но тоже не платившее податей, а детей учившее, как горожане и чиновники.

БЫЛИ ЛИ ДВОРЯНЕ «ЛУЧШИМИ» ЛЮДЬМИ НАРОДА?

Об этом сословии при желании можно много чего сказать, но вот вам информация к размышлению: во время Пугачевского бунта больше трёхсот дворян, мужчин и женщин, были повешены за отказ признать Пугачёва законным государем Петром III и присягнуть ему как своему императору.

Как это происходило, очень хорошо описал А.С. Пушкин в своей «Капитанской дочке». Люди стояли под виселицей, прекрасно понимая, что их ожидает. Очень часто здесь же стояли их жены и дети; человек понимал, что они тоже разделят его участь. Были случаи, когда пугачёвцы вешали или расстреливали дворянских детей на глазах отцов и матерей. Так вот — не было случая, чтобы родители спасали детей, присягнув бунтовщику.

Женщины тоже могли спастись: кто им мешал признать самозванца, отречься от мужа, от присяги? Да никто! Как раз животный инстинкт самосохранения заставил бы их отречься и признать. Но сотни русских женщин умерли точно так же, как и капитанша Миронова в «Капитанской дочке».

За всю историю пугачевщины известен только 1 (один!) дворянин, который пошел служить самозванцу. Фамилия его — Шванвич, а у Пушкина это — Швабрин. Примерно таким он и был. Нарушение правил дуэли? И это было! У Алексея Орлова была разрублена щека от уголка рта до уха: во время дуэли именно с этим Шванвичем он оглянулся на вскрик. Пугачёву Шванвич пошел служить, вовсе не рассчитывая что–то получить от него, все было проще. Сначала он испугался смерти и стал предателем, а потом дороги назад у него не было.

При этом простолюдины не раз присягали Пугачёву! Это делали и рядовые солдаты, и дворовые люди, прислуга помещиков. Встали под виселицей, испугались и отреклись.

Потом многие из них бросились обратно — и, между прочим, помещики нередко принимали их! Потому что слуге можно было быть немного животным, он мог себе это позволить. А барину было нельзя, ему такое не прощалось.

Прислуга могла совершать низкие поступки и оставаться прислугой.

Дворянин не мог совершать низкие поступки и оставаться дворянином.

В английской армии того же времени считалось само собой разумеющимся: джентльмен может больше простолюдина. Он больше может пройти на марше, вынести больше тягот, он проявляет большую храбрость, более стоек в осаде. Британцы полагали, что всё дело в «породе». Скаковая лошадь лучше крестьянской клячи — выносливее и сильнее. Беспородная лошадь встала без сил, и всё — больше с неё и не потребуешь. Породистая лошадь по самой своей природе может больше, с неё и спрос иной.

Британские врачи XVIII века полагали, что джентльмены и леди лучше умеют терпеть боль, чем простолюдины.

Впрочем, есть даже более простой способ выяснить, являются ли дворяне в чём–то лучшими людьми. Турецкая крепость Азов сохранилась до сих пор. Высота стен Азова — порядка 30 метров. Желаете быть дворянами? Это просто: берем лестницу (30–метровая будет весить около 150 кг), втроем–вчетвером тащим её и ставим к стене. Под огнем неприятеля, понятное дело. Шпагу в зубы, пистолеты наизготовку, и — вперёд. Турки пытаются оттолкнуть лестницу от стены, и им это вполне может удасться. Они стреляют в вас, добравшихся до верху, рубят саблями. Ятаган когда–нибудь видели? Бритвенно острое, тяжелое лезвие, которым можно рассечь подушку на лету. Вот именно ятаганом вас и будут пытаться рубить, когда вы повиснете на самом конце лестницы, в 30 метрах от земли.

Но дворянство — не за то, что лезешь, а потом рубишься на стенах! Дворянство — если делаешь это лучше других, и намного. Если вытаскиваешь раненых, ободряешь идущих на штурм, проявляешь особую храбрость. Так, чтобы тебя заметили, оценили, пошли за тобой. Тогда есть шанс и дворянство получить.

Кстати, каждое поколение будет это право своей личной храбростью подтверждать. Не хотите так? Не желаете? Ну, тогда делайте выводы.

«МАТУШКА ЕКАТЕРИНА»

Дворянство не без оснований считало, что Екатерина заботится о дворянстве и что она им «как родная мать». Мама могла быть строгой, требовала работы на общее благо и «неукоснительной преданности», порой наказывала, и сурово. Но неизменно заботилась о своем любимом сословии, давала ему все новые права и привилегии, учила и цивилизовала это сословие по мере сил. Для 600 тысяч дворян она и правда была «матушкой».

Только они, эти дворяне, являются для правительства «российским народом»; только они и существуют политически. Остальных 35 или даже 40 миллионов жителей как бы и не существует.