Правда. Пехотная баллада

– Мы могли бы продавать «Правду» дешевле, – странно глянув на Вильяма, предложила Сахарисса.

– Так мы заработаем еще больше денег, – мрачно произнес Вильям.

– Мы могли бы… могли бы платить больше уличным торговцам, – продолжила Сахарисса.

– Очень тонкий вопрос, – сказал Хорошагора. – У тела все же есть предел поглощения скипидара.

– Тогда мы могли бы, по крайней мере, позаботиться о том, чтобы они хорошо завтракали, – упорствовала Сахарисса. – Например, каждое утро ели рагу из какого-нибудь мяса.

– Но я не уверен, что у нас хватит новостей, чтобы заполнить даже… – начал было Вильям и замолчал.

Здесь он был немножко не прав. Все отпечатанное на бумаге автоматически становится новостью. Всякая новость попадает на бумагу, значит, то, что отпечатывается на бумаге, – новости. И в этом правда.

Он вспомнил слова госпожи Эликсир: «Если б это не было правдой, разве это разрешили бы отпечатать?»

Вильям никогда не интересовался политикой. И сейчас, размышляя о том, кто что и кому разрешает, он вдруг понял, что задействует какие-то незнакомые умственные мышцы. Некоторые из них имели прямое отношение к генетической памяти.

– Можно нанять побольше людей, которые будут собирать для нас новости, – сказала Сахарисса. – И как насчет новостей из других стран или городов? Из Псевдополиса и Щеботана? Достаточно поговорить с пассажирами почтовых карет…

– А гномам было бы интересно узнать, что происходит в Убервальде и на Медной горе, – заметил Хорошагора, оглаживая бороду.

– Да дотуда не меньше недели езды на карете! – воскликнул Вильям.

– Ну и что? Все равно это будет новостями.

– А что, если воспользоваться семафорами? – спросила Сахарисса.

– Клик-башнями? Да ты спятила! – изумился Вильям. – Это ведь ужасно дорого!

– И что с того? Ты же сам только что переживал, мол, у нас слишком много денег.

Вдруг полыхнул какой-то свет, и Вильям резко обернулся.

Некое странное… существо занимало дверной проем. Была тренога. За ней – пара тощих ног в черных брюках, а на ней – черный ящик. Над ящиком торчала черная рука, в которой дымился какой-то странный лоток.

– Зер гут получайтся, – донесся голос. – Свет гут отражайтся от гномий шлем, йа прямо не умейт удерживаться. Вы хотейт иконографист? Йа – Отто Шрик.

– О, – сказала Сахарисса. – Правда иконографист?

– Йа натюрлих волшебник и маг темной комнаты. Экспериментовайт всегда! – сообщил Отто Шрик. – Кроме того, оборудование мое собственное имейтся, а также имейтся энерговость и позитичность!

– Сахарисса! – прошипел Вильям.

– Ну, для начала мы могли бы предложить тебе доллар в день…

– Сахарисса!

– Да? Что?

– Он – вампир!

– Не могу не выражайт протест, – встрял прятавшийся за ящиком Отто. – Очень легко предполагайт, что любой, кто имейт акцент из Убервальд, ист вампир. Но Убервальд имейт несколько тысяч уроженцев, которые не ист вампир.

Вильям смущенно замахал руками.

– Да-да, конечно, прошу меня извинить, но…

– Впрочем, йа ист натюрлих вампир, – продолжал Отто. – Однако если б йа приветствовайт вас как-нибудь подобно: «Хей, мужик, чо за дела, чувак, где пропадал?», что бы вы говорийт?

– Мы ничего и не заподозрили бы, – признался Вильям.

– Как бы там ни бывайт, заметка применяйт слово «требуется», и мне показывайтся в этом насущная безотлагательность, – сказал Отто. – А еще йа имейт вот это…

Он вскинул вверх тощую руку с голубыми венами, в которой была сжата свернутая черная ленточка.

– О? Ты дал зарок? – уточнила Сахарисса.

– В Зале Доверия, что в Скотобойном переулке, – триумфально провозгласил Отто, – который йа посещайт еженедельно для песнопеваний и чаераспитий с булочками, а также для благотворящих беседований на темы внутренней крепости, помогающих воздержанию от потреблений организмовых жидкостей. Йа больше не ист глупый кровососатель!

– А ты что скажешь, господин Хорошагора? – спросил Вильям.

Хорошагора задумчиво почесал нос.

– Тебе решать, – наконец промолвил он. – Но если этот тип попробует сотворить какую-нибудь гнусность с моими ребятами, я ему ноги по самую шею отсеку. Кстати, а что это за зарок?

– Движение Убервальдских Трезвенников, – объяснила Сахарисса. – Вступающий в него вампир дает зарок не прикасаться к человеческой крови…

Отто вздрогнул.

– Мы предпочитайт говорить «слово на букву “к”», – поправил он.

– К слову на букву «к», – быстро поправилась Сахарисса. – Кстати, это Движение пользуется большой популярностью. Вампиры знают, что это их единственная возможность влиться в ряды общества.

– Ну… хорошо, – согласился Вильям. В присутствии вампиров он ощущал некое смутное беспокойство, но после всего услышанного отказать Отто было все равно что пнуть щенка. – Ты не против, если мы разместим тебя в подвале?

– Подвал? – переспросил Отто. – Вундербар!