Правда персонального формата

С этим проблем не возникнет. Она давно уже составила путеводитель по своим тетрадкам. Покупала их с разными обложками. Красные обложки – для друзей. Зеленые – для детей. Цветные – для внуков. Записи о соседях хранились в тетрадях с синими обложками. И вот, как только ее гости уйдут, она влезет в коробку, найдет тетради с синими обложками и почитает свои записки последних месяцев.

– Она орала на тебя, Маша, – не унимался Федоров. – Так орала, что даже я из своего дома слышал. Девица наглая, невоспитанная.

– А ее отец? – вызывающе подняла подбородок Мария Степановна. – Разве лучше? Разве не он ее воспитал?

– Так-то оно так, но тут еще и гены вмешались. – Федоров потер плохо выбритый подбородок.

– Какие Гены? – растерянно заморгала и бестолково переспросила Вера. – Что за Гены? Почему их несколько?

– Я говорю о наследственности.

Федоров неожиданно очень нежно глянул на Веру. Его подслеповатые глаза даже увлажнились. Мария Степановна пригляделась внимательнее.

Он испытывает к ее подруге симпатию? Боже мой! Старый ловелас!

– А что у нее с наследственностью?

Щеки Веры зарумянились. Она уловила нежность во взгляде Машиного соседа. И решила пококетничать. Мария Степановна быстро перевела разговор на карточную игру. Она вдруг почувствовала, что закипает. И очень хочет остаться в одиночестве. Не терпелось просмотреть записи. Но гости неожиданно запросили чая. И за чаем с мягкими пряниками снова вернулись к вопросу дурной наследственности молодой хозяйки Соколовой.

– Ее мать и бабка, прости, Господи, алкоголички, – доверительно склоняясь почти к самому уху Веры, проговорил Федоров. – И слышал, плохо закончили.

– Это как?

Вера отстранилась, редкие ресницы затрепетали. Неровно подкрашенные губы растянулись в счастливой улыбке.

Марии Степановне снова остро захотелось остаться одной.

Ну к чему такие художества, скажите на милость! В их-то возрасте – и любовь?!

Она схватилась за голову и начала слегка постанывать.

– Кажется, у меня разыгралась мигрень, – призналась она, выразительно поглядывая на своих друзей. – Мне необходимо срочно принять лекарство и подремать. Извините…

Она поднялась с места и направилась к двери, стараясь не обращать внимания на брюзжание старика Федорова, не успевшего допить чай и съесть пятый по счету пряник. Вера, бессовестность такая, принялась ему подыгрывать. И непозволительно долго обувала свои разношенные босоножки. Может, ждала, что Федоров наклонится и застегнет ей ремешки? Ха-ха! Если он нагнется, то уже не разогнется. Застарелый радикулит.

Наконец за ними закрылась сначала дверь дома, а потом кованая калитка в заборе. Мария Степановна поспешила в кладовку, где хранилась коробка с ее тетрадями. Хорошо, Господь оберегал ее сегодня от забывчивости. Запросто могла, закрыв дверь за друзьями, отвлечься и забыть о важном.

Тетрадей было четыре. Записи, посвященные Соколовым, были всего в одной. Самой верхней. Прижав ее к груди, Мария Степановна нетвердой походкой пошла на веранду. Там уселась в кресло-качалку – еще один подарок внука. Положила тетрадь на колени и раскрыла.

Читалось легко и быстро. Она была неплохим летописцем. Прочла все от корки до корки за три с половиной часа. И к завершению уже отчетливо помнила и причину конфликта, и то, что происходило потом.

– А мы тебя видим, Машенька, – позвонив, объявила Вера.

– Ты у Федорова? – изумленно вскинула брови Мария Степановна.

– Да. Пригласил к себе. У него мило.

– Молодец. Молодец, что пригласил. – Она протяжно вздохнула. – А мне уснуть не удалось после таблетки. Сижу, читаю.

– Что именно?

– Рецепты маринования огурцов. Скоро сезон, – был ее ответ.

– Ой, я давно этим не занимаюсь. Некому есть. И я…

– Извини, дорогая, кто-то пробивается с параллельным звонком, – оборвала ее болтовню Мария Степановна.

Она убрала телефон в карман домашнего ситцевого платья с белым воротничком. И снова полистала записи. Там было много интересного. Не для нее. Для той девушки из полиции, которая на днях звонила в ее калитку.

– Я ничего не могу вам сообщить. К сожалению.

Так ответила ей Мария Степановна. Она на самом деле не могла в тот день ей ничего сообщить. Она же не помнила! Зато теперь ей есть о чем с ней побеседовать. Только бы найти ту карточку, что дала ей девушка. Она точно давала ей картонный такой прямоугольник. На нем имя и номер телефона. Только вот куда она его подевала? Записывала или нет?

Мария Степановна выбралась из кресла и бойко зашагала в кладовку. Надо было заглянуть в тетрадь с названием: гости. Она копалась в коробке недолго. Тетрадь для гостей нашлась. И к обложке скрепками были прикреплены картонные прямоугольники с фамилиями и номерами телефонов.

Мария Степановна собрала их все. Насчитала пятнадцать визиток. Сразу отложила с фамилиями мужчин. А визитки с фамилиями женщин понесла с собой на веранду. Снова уселась в кресло-качалку, качнулась пару раз и принялась перебирать визитки.