Правда по Виргинии

– Я пойду к Диего, мы подождем тебя там. Или ты хочешь, чтобы я постояла в очереди, пока ты сдашь сумку в багаж?

– Сумку? – Он посмотрел на нее так, словно только что осознал, что у него есть багаж. – Я возьму ее с собой в самолет.

– Ладно.

Сантьяго стоял у окна справочной, пытаясь выяснить, почему рейс откладывается и сколько осталось времени до вылета; он это делал только потому, что я ему сказала это сделать. Сам бы он сидел в зале ожидания, пока не объявят посадку. «Пусть он уже поскорее улетит», – думала я.

Я не села рядом с Диего, а пошла в магазинчик с журналами, он был одним из моих представлений о рае: иностранные издания Vogue, Elle, MarieClaire, VanityFair. И большинство журналов без полиэтиленовой упаковки. Я посмотрела на цены и купила тот, что был не совсем дорогой и мне нравился, – американский Cosmopolitanс Сарой Джессикой Паркер на обложке, где она демонстрировала свой беременный живот, – я подошла к кассе, заплатила и вернулась, чтобы рассмотреть остальные. Было забавно: посмотреть их все, когда ты уже купила один. Если бы ты купила их все или тебе бы их подарили, был бы уже не тот эффект.

На обложке французского Elleтоже красовалась Сара Джессика Паркер; с завитыми волосами ей было лучше. На странице 43 была женщина с голубыми глазами, которые немного косили. «Наследственность», – гласил заголовок статьи. Лайнн Маргулис мне напомнила учительницу английского, у которой я брала частные уроки, и она подарила мне мою первую пару длинных чулок. Она пользовалась стойкой помадой, которая всегда образовывала корку по краям ее губ. Но Лайнн не пользовалась помадой, она была автором революционной теории, согласно которой порядок жизни определяется симбиозом двух бактерий.

Женщина в кассе внимательно наблюдала за мной поверх своих очков; я крепко обняла свой Cosmopolitan, чтобы напомнить ей, что я уже сделала свою покупку и это дает мне право смотреть и читать то, что я хочу.

Существуют тысячи видов бактерий: одни живут в кипящей воде, другие ни минуты не могут прожить без огромного количества соли. Когда мы говорим о бактериях, имеется в виду форма жизни, более чем крепкая и удивительная. Они встречаются на глубине трех километров, в граните, в скалах, за пределами фотосинтеза, в темноте. Не существует ни животных, ни растений, которые могли бы жить так же. С точки зрения выносливости нельзя сравнивать бактерии с животными и растениями. Именно эта выносливость позволяет им забираться так далеко, хотя мы считаем, что они вредные, что они являются причиной многих заболеваний.

Пастер и вся его школа находили бактерии в болезнях, и теперь мы думаем, что можем избежать контакта с ними. Мы говорим о них так, будто можем снять их с себя, но это абсолютно невозможно, так как это самые многочисленные организмы на Земле. Жизнь – это бактерии. Мы бактерии, любой организм сам по себе бактерия, он вырастает из бактерии или представляет собой совокупность нескольких видов бактерий. 10% нашего тела – это бактерии, и идея избавиться от них, даже наполовину, абсолютно нелепа, потому что они задействованы во всем, что мы делаем. И только малая часть их опасна, а все остальные безвредны.

Я достала свою записную книжку. «Ложь как бактерии», – записала я и обвела эту фразу.

Затем я подошла к кассе и купила Elle. Наверное, женщина подумала, что я фанатка Сары Джессики Паркер. Буквально минуту назад я была фанаткой Лайнн.

Я причесалась и накрасилась перед зеркалом в туалете. Я приводила себя в порядок не для Сантьяго – для Диего.