Правда понимания не требует

Крессенштейн стоял на мостике и смотрел, как четверо рослых парней методично закидывают яму с телами серыми угловатыми камнями. Доктор так и не представил своих помощников, хотя гауптман спрашивал. Отмахнулся и только. Незачем, мол. Крессенштейн поморщился. В его правилах было знать имена всех пассажиров, ему даже удалось стребовать с вертлявой Лисбет список подопытных, но эти так и остались никем.— Разроют, — подал голос долго молчавший Фогельзанг.— Что? — Крессенштейн повернулся к нему. Тот сидел на полу, облокотившись на обитый кожей ящик.— Да зверюги эти белые. Разроют и сожрут. Можно было не тратить время.— Нехорошо как-то просто бросать трупы, — гауптман потянулся за термосом, который ему сегодня утром вручила Лисбет. — Там все?— Нет. Девять человек выжили. И Зепп намерен забрать их с собой в Билегебен.— Он мне ничего не говорил, — Крессенштейн открутил крышку термоса, пахнуло теплом и острым запахом специй.— Не успел просто, очень занят, — Адлер хохотнул и поднялся на ноги. Крессенштейн проследил за его взглядом. На ровной базальтовой площадке доктор Ледебур и Клеменс запускали воздушного змея. Квадратного, с черным солнцем Вейсланда. Лисбет смеялась так громко, что даже здесь на мостике было слышно. — Ветер уж очень хорош.— Подожди... — Крессенштейн отставил кружку с горячим бульоном. — Ты говоришь, они выжили? После шести часов в ледяной воде?— Семи с половиной, если быть точнее, — Фогельзанг тоже потянулся за термосом. — Там было пять групп по девять человек. Первая группа пила густой напиток, вторая и третья принимали пилюли, четвертой делали один укол, а пятой — два укола и порошок. Больше двух часов продержались трое из первой группы. Женщины. В пятой группе трое умерли еще до воды, видимо, реакция на препараты, у остальных начались агрессивные галлюцинации через четверть часа. Пришлось стрелять.— А выжил кто?— Четвертая группа, в полном составе. Семь мужчин, две женщины.— Так получается, Зепп может праздновать победу?— Зеппа результат озадачил, — Адлер сделал несколько мелких глотков и блаженно зажмурился. — Он сказал, что не любит таких вот неожиданных поворотов. И я его понимаю. Сначала они мерзли, как остальные, а потом их накрыло легкой заторможенностью, но ясность сознания они не утратили. И вот в таком полуоцепенении они остались до завершения эксперимента.— А что был за укол?Адлер пожал плечами.— Герр гауптман? — в открытую дверь протиснулся Кипп. — Герр доктор сказал, что потребуются кандалы ручные и ножные. Девять комплектов. Я просмотрел списочные листы, но ничего похожего не нашел.— Потому что у нас нет кандалов, Кипп, — Крессенштейн одним глотком допил из кружки горячий бульон, задумался, не налить ли еще. Потом резко повернулся к Киппу. — Подожди. Ты сказал, кандалы? Зачем ему кандалы? Его же никогда не волновали возможные инциденты с подопытными.— Я не знаю, герр гауптман... — Кипп развел руками и опустил глаза.— Проклятье, что там у вас произошло?— Они когда отогрелись, попытались напасть на охрану. Гансу сломали руку. Но доктор приказал не стрелять. Сказал, что если хоть одного убьем, он нам кишки вынет. Потом они с Лисбет их чем-то вырубили, но она сказала, что препарата до конца путешествия не хватит. А доктор сказал принести кандалы.— И пошел запускать воздушного змея, — Фогельзанг приподнял бровь.— Он сказал, что скоро ветер снова стихнет, так что нельзя упускать возможность...Крессенштейн и Фогельзанг расхохотались. Потом одновременно замолчали. Их лица стали серьезными.— Так что сказать герру доктору про кандалы?