Правда понимания не требует

Встречу назначили в Кухвайде, дальней части Старого города, на территории заброшенной аанерскгросской молочной фабрики. Место тоже не вызвало подозрений — сохранившиеся кирпичные стены цехов защищали дерущихся от любопытных глаз, а расположение руин, до которых пока не добрались цепкие пальцы дельцов и промышленников, — от пристального внимания полицаев.

Несмотря на свое героическое сложение, Бруно никогда не любил драться. Полди это знал, так что привычно оставил гиганта в резерве — в густых кустах справа от входа, где был удобный для наблюдения пролом в стене.

Мюффлинги пришли первыми. Похохатывая и разминая пальцы, они занимали удобные позиции. Четверть часа ничего не происходило, оппоненты опаздывали. Бруно уже думал покинуть свой наблюдательный пост и присоединиться к братьям, когда с Крайсбана свернул обшарпанный ластваген с закрашенными окнами и заблокировал вход.

Стрелять начали сразу же, как только открылись двери — наповал убили Трогота и Карли. Потом внутрь полетели две газовые гранаты, а из ластвагена стали выскакивать люди в противогазах. В этот момент Бруно понял, что никого здесь в живых не оставят и принял единственно верное решение — он прополз за кустами вдоль стены, выбрался за пределы фабрики через дыру в заборе и бросился бежать вглубь Альштадта, петляя и сворачивая по узким улочкам. Ночь он провел, забившись в угол крохотного заброшенного сарая и терзаясь мыслями о своей трусости.

— Да, я хотел остаться в живых! Я бежал, потому что понимал, что ничем и никому сейчас не помогу, — рот Бруно кривился, голос дрожал.

— Герр Мюффлинг, вам незачем перед нами оправдываться, — Крамм извлек из кармана портсигар, открыл его и протянул Бруно. — Давайте вернемся к событиям...

Шпатц снова облокотился о дверной косяк. Он смотрел, как Крамм задает вопросы и вспоминал вчерашний разговор.

— Герр Шпатц, я хочу объясниться до того, как ты заговоришь.

— В таком случае, я весь внимание, герр Крамм, — Шпатц перевел дыхание и сел на диван. Тем более, что он все равно не знал, что именно терзает его больше — незаданные вопросы или желание поделиться последними событиями.

— Мой настоящий наниматель, узнав, что события начали развиваться совершенно непредсказуемо, дал добро на раскрытие тебе своего инкогнито, — Крамм выдержал драматическую паузу. — На люфтшиффбау тебя отправил твой дядя, Хаган штамм Фогельзанг. Я вижу, ты не удивлен, герр Шпатц?

— Признаться, мне это не приходило в голову, герр Крамм.

— Но ты уже знал, что Ульрих Фуггер здесь ни при чем?

— Да, я с ним встречался... — Шпатц задумался. Все, что он слышал про старшего Фогельзанга, вполне объясняло поведение Роппа и Мюффлингов, если предволожить, что и драка, и двусмысленные разговоры были частью проверки новоявленного родственника на моральную устойчивость. Но потом что-то пошло не так. Шпатц открыл рот, чтобы спросить про убийство Вика, но передумал и промолчал.

— Фогельзанг велел мне немедленно лететь в Вейсланд, когда я не смог выйти на связь с Роппом, а ты заявил, что он виссен. Клаус работает на Фогельзанга уже не первый год, прошел многократные проверки, герр штамм Фогельзанг был уверен, что это не может быть правдой. Герр Шпатц, у тебя странное выражение лица, ты хочешь что-то рассказать?

— Пожалуй, герр Крамм, — Шпатц некоторое время молчал, опустив глаза. Внутри него словно распался здоровенный морозный ком. Крамм все еще был хорошим парнем, никоим образом не причастным к мрачным осколкам мозаики событий, которые никак не желали складываться в единую картину. — Я, кажется, нашел Роппа.

Шпатц открыл блокнот, чтобы не запутаться в последовательности, и начал излагать все, что произошло с того момента, когда Крамм покинул Билегебен. Про вечеринку Лангермана, про оккультные знаки на люфтшиффбау, про Бруно Мюффлинга и подмену Роппа, про скользкого Руди Рикерта и загадочного Дедрика штамм Фогельзанга, про брата и сестру Эйхендорфов, про убийство на Тульпенштрассе и Тедерика Вологолака. Когда Шпатц рассказывал про последний визит Фуггера, Крамм хотел что-то сказать, но передумал. Выражение его лица стало мрачным.

— Кажется, это все, герр Крамм, — Шпатц взял со стола кружку и отхлебнул большой глоток остывшего чая. Поморщился от горечи. Все-таки Крамм кладет слишком много заварки на его вкус. — Что думаете?

— Пока сложно сказать, герр Шпатц, — Крамм встал со стула и заходил по комнате. — Надо признаться, ты очень многое успел за эти дни... В каком-то смысле, я обескуражен.

— Я очень рад, что вы непричастны ко всем этим событиям, герр Крамм, — на мгновение Шпатц почувствовал сомнение в своих словах, но сразу же отогнал их. Нет. Если Крамму по какой-то причине захочется причинить Шпатцу какой-то вред, то у него есть масса куда более простых возможностей, чем устраивать интригу с вовлечением вервантов и авторитетных персон криминального мира. — Но я в растерянности. Иногда мне кажется, что эти все события как-то связаны и я имею к ним самое непосредственное отношение, но когда я пытаюсь сложить из фактов связную картину, все рассыпается, как карточный домик.