Правда смертного часа. Посмертная судьба

Через некоторое время после приезда Высоцкого в квартиру еще раз звонит Марина Влади.

В. Янклович: «Володя в таком состоянии, а тут звонит Марина:

— Пусть он подойдет к телефону…

— Марина, он спит.

— Не ври. Пусть подойдет.

Конечно, она все поняла».

На следующий день, а точнее, еще ночью Высоцкий и Янклович едут в институт Склифосовского — нет «лекарства»…

Вспоминает врач-реаниматолог Станислав Щербаков: «Я хорошо помню, когда я видел Высоцкого в предпоследний раз. Это было, когда он прилетел из Парижа от Марины Влади. Высоцкий приехал среди ночи вместе с Валерием Янкловичем…

У нас был такой «предбанник» — там стоял стол, за которым мы писали истории болезни, сюда же — в «предбанник» — закатывали каталки. В эту ночь было полно больных. И вот открывается дверь, заходят Высоцкий и Янклович… Таким Высоцкого я никогда не видел. Он же всегда — подтянутый, аккуратный, а тут… Небритый, помятый, неряшливо одетый — в полной депрессии.

Бывали случаи, когда он не входил — врывался в ординаторскую! Когда действие препаратов кончалось, начиналась абстиненция, — а это самый страшный период для наркоманов. Они могут сделать все, что угодно, но достать наркотик любыми средствами! Так вот — врывался совершенно ошалевший человек: зрачки расширены, моторное возбуждение, — и было ясно, что с ним происходит.

А тут он тихо вошел, сел на стул. Я — за столом, писал историю болезни. Высоцкий даже глаз не поднимал. Но раз приехал — ясно зачем. Но уже было лето восьмидесятого, приближалась Олимпиада, и мы знали, что нас «пасут»… И договорились: «Все, больше не даем!» И, Высоцкий знал об этом. Я ему говорю:

— Володя — все. Мы же договорились, что — все.

— Стас, в последний раз…

— Нет, уходи. Валера, забирай его.

А у Высоцкого чуть ли не слезы на глазах… И тут бригада «взорвалась» на меня!

— Стас! Ты что! Зачем заставляешь человека унижаться?!

А я говорю:

— А-а… Что хотите, то и делайте.

Повернулся и ушел. Со мной вышел Валера Янклович. И пока ребята оказывали «помощь», он мне сказал, что Володя в подавленном состоянии, что его выгнала Марина… Да, Высоцкий сказал мне, уже вслед:

— Стас, это в последний раз…

Вот видите, и тут он оказался прав».

Конечно, Янклович несколько преувеличивает— «Марина выгнала…», — этим он как бы оправдывает В. В. Но повторим еще раз — если не «окончательный разрыв», то «отношения на грани разрыва». Свидетельство Барбары Немчик, которая около двух месяцев прожила в квартире на Малой Грузинской:

«Володя один раз признался:

— Что делать? С ней уже не могу… И без нее тоже не могу…

Марина звонила, а он — в таком тяжелом состоянии… Они часто ругались. Володя боялся, что это навсегда. Марина говорила ему, что просто пойдет в посольство и разведется с ним…»

Оксана: «В последнее время у Володи испортились отношения с Мариной. Марина… Мое отношение к ней… Она — Володина жена, Володя ее любит — значит, это очень хороший человек. Вообще, все люди, которые были близки Володе, которых он принимает и держит около себя, — это замечательные люди. И Мари на — прежде всего.

Но в последнее время Володя наших отношений не скрывал, он даже их афишировал. <…> Я страшно переживала, я понимала, что Марина для него — человек близкий и необходимый, несмотря н; все сложности в их отношениях. И ломать их отношения ни в коем случае нельзя».

Еще один факт— в июне-июле друзья несколько раз просили Марину прилететь. В июне она не могла — умирала сестра. А потом ко всем сложностям прибавилась обида, что В.В. не прилетел на похороны Одиль Версуа.

Не нам судить о тайных движениях души другого: с одной стороны, куплен билет в Париж на 29 июля, а с другой — и примерно 1 это же время — попытка обвенчаться с Оксаной… Но обо всем этом — позже.

13 июня три телефонных разговора: Париж, Польша, Ижевск.

Ижевск: продолжается процесс, и среди обвиняемых — Высоцкий. Польша: у жены Янкловича, Барбары, нет советской визы — надо уезжать. И разговор с Мариной — скорее всего, попытка загладить вчерашнее впечатление. Возможно, именно тогда Марина сказала — «разведусь».

13 или 14 июня — ссора с А. Федотовым.

Илья Порошин: «Володя был во Франции— в последний раз Мы жили у него — отец, я и Анатолий Павлович. (Жила еще Б. Нем чик. — В. П.) И пропали две коробки кассет— или Володе так показалось…

— А-а! Вечно у меня все тащат! Пошли вон из моего дома!

Орал на Федотова… А потом сам ему звонил — извинялся. Выяснилось, что он отдал их кому-то…»

В. Янклович: «Да, он поругался с Толей… И Федотов несколько дней не появлялся. Володя же сам позвонил:

— Толя, приезжай… Я не могу без тебя.

Он действительно не мог без Федотова».

Федотов тоже вспоминал об этом: «Володя потом позвонил:

— Толян, приезжай. Ну чего не бывает между друзьями!»

Дело в том, что Высоцкий уже многое забывает — может полчаса искать ключи, которые лежат у него в кармане… Но с другой стороны, Марина Влади пишет, что много французских дисков В. В. «увели» прямо из квартиры…

«Конечно, Высоцкий никого не предал и не продал — честь ему и хвала за это, но наркотики разрушают не только память…» (А. Макаров).