Правда смертного часа. Посмертная судьба.

Решили делать фильм о Володе. Вначале мы собрались просмотреть материалы, все материалы были на видео. Предварительно выяснилось, что фильм будет стоить около 120 тысяч долларов. В Колумбийском университете на кинофакультете работал бывший оператор Киевской студии — Сегал. К нему мы и обратились с просьбой организовать просмотр материалов. Итак, собрались: Аксенов, Бродский, Шемякин, Паллей, Богин, Сегал. На наше счастье зашел Милош Форман (в университете он занимал должность вроде нашего декана). После просмотра материалов он сказал, что может бесплатно предоставить камеры и монтажные столы — там это очень дорого стоит. Богин пообещал снять интервью с Шемякиным, Ростроповичем, Бродским, Барышниковым, Бэллой Давидович, Алешковским и, конечно, с Мариной— если я со всеми договорюсь.

Мы рассчитывали, что все интервью будут бесплатными. Монтажер — тоже свой человек, обещал сделать бесплатно. Плюс обещание Формана, и получалось, что понадобится всего двадцать тысяч долларов.

Я позвонил Марине. Она сказала, что прилетит, если будет оплачен билет. (Это тысяча долларов.) Сегал и Паллей дали по пятьсот, и Марина прилетела. Она встретилась с Аксеновым и Бродским, они откорректировали свои выступления.

Потом снова возникли сложности с деньгами, идея как будто заглохла — я вернулся в Союз. Но фильм все-таки вышел, и только благодаря Форману.

— Когда и как была создана Комиссия по литературному наследию В.С. Высоцкого?

— Ситуация была такая… Весной 1986 года в Париже, на встрече деятелей французской культуры с Горбачевым, Марина подошла к Раисе Максимовне и начала разговор о судьбе литературного наследия Володи. Горбачева сказала, что, если произведения Высоцкого того стоят, они будут разбираться и публиковаться. Марина прилетела на очередную дату, но ничего еще не начиналось. Она пошла на прием к Маркову (в то время первому секретарю Союза писателей СССР. — В. П.) и сказала: «Или вы будете издавать Высоцкого в Союзе, или я сделаю это за границей». Марков предложил ей создать комиссию по литературному наследию…

Во второй раз Марина пошла к Маркову вместе с Эфросом — он был тогда главным режиссером Таганки. Ведь Марина все же лицо «частное», вдова, к тому же скоро уедет. А Анатолий Васильевич представлял официальную организацию — Театр на Таганке, в котором работал Высоцкий. Надо было составить список лиц, входящих в комиссию. От театра— Эфрос. Разумеется, его жена — Крымова, которая занималась Высоцким. От Союза театральных деятелей— Ульянов. Кого предложить председателем комиссии? Естественно, Роберта Рождественского, который составлял «Нерв».

Позвонили ему: согласен ли он? Он ответил: «Разумеется, согласен». Кого еще? Окуджаву и Ахмадулину. Ни Евтушенко, ни Вознесенскому не предлагали. Но в комиссию должны входить не только писатели и поэты, потому что случай беспрецедентный, Высоцкий — не член Союза, к тому же актер и певец. Об этом еще сам Марков сказал, что комиссия не только по литературному наследию, но по наследию вообще… Поэтому в нее вошли театральные деятели— включили еще Алексея Баталова, от фирмы «Мелодия» — Сухорадо, от телевидения — Мяцкявичус. Конечно, нужно было кого-то от Министерства культуры. И чтобы «их человек» был в то же время не совсем противный нам. Нашли такого. Сразу же активно начала действовать Крымова, именно она предложила включить Марину. Марина в свою очередь, чтобы не было распрей, предложила отца. Включили и Семена Владимировича. В общем, эта комиссия — детище Марины, начала все это дело она.

— Она же подарила Театру на Таганке скульптуру Распопова, которая, в общем, «прижилась» во внутреннем дворике театра. Это что — своеобразный ответ на скульптуру Рукавишникова?