Правда смертного часа. Посмертная судьба.

Я наслаждаюсь этими минутами с болезненным ликованием, как мог бы наслаждаться последними минутами жизни смертельно раненный человек. Мы снова вернулись к началу нашей любви. Мы больше не прячемся друг от друга, нам нечего друг от друга скрывать. Для нас с тобой это — последний глоток воздуха.

Ты всегда мечтал о Венеции, мы часто говорили о ней ночами. <…> Ты говоришь мне, что обязательно поправишься, и чувствуешь сам, что это — конец.

— Я возьму себя в руки. Как только приеду в Париж, мы начнем соблюдать режим, мы будем делать гимнастику, вся жизнь еще впереди.

В конце концов нам всего по сорок два года! Ты обещаешь, что к моему дню рождения в мае «все будет в порядке»…»

Во многих интервью, после выхода своей книги, Марина Влади повторяла одно и то же… Что ее книга — не дневник и не воспоминания — это самостоятельное художественное произведение.

Из стенограммы пресс-конференции М. Влади (1 марта 1990 года, Москва): «Повторяю: это не биография, не дневник — совсем нет. Это мое свидетельство. Наверное, не единственное и не уникальное, просто мое…»

Поэтому несколько дополнительных сведений из «независимых» источников… Через год после смерти В. В. Марина Влади вспоминала, что Высоцкий рассказал ей «все» в катере… Что произошла бурная сцена. «Я его чуть не выбросила из этого катера…» В это можно поверить, во-первых, зная характер Марины Влади… И во-вторых, она знала, что такое наркомания, не по рассказам: ее старший сын Игорь прошел все круги этого ада. Марина боролась вместе с сыном и, кстати, победила

В. Янклович: «К этому времени Володя понял, что сам он с болезнью уже не справится. Кто-то должен ему помочь. И в Италии он все рассказал Марине. Она сказала:

— Ну вот что, Володя. Из этого мало кто выскакивал, но ты — человек сильный. Давай решим так: или ты мне даешь слово, что все это прекратится, или мы с тобой расстаемся. Потому что я знаю, какие ужасы происходили с Игорем: он скитался по свету, сидел в тюрьме…

Высоцкий возвращается в Москву…»

27 марта — концерт в ДК «Коммуны».

Вспоминает Андрей Крылов — тогда председатель московского КСП — Клуба самодеятельной песни: «Концерт организовал Саша Черномордин… Высоцкому заплатили две ставки, чтобы он сделал два отделения, и ожидали, что он споет песни, которые никогда не пел на концертах. А на самом деле он спел свою обычную программу, только, например, вместо одной «антиалкогольной» песни он спел три… В. В. немного обиделся на мою записку о некоторых несоответствиях в песнях… «В 41-м под Курском я был старшиной…», а Курск был в 43-м… Или — в одном концерте Высоцкий пел «Фернандо Кортес», а в другом— «Эрнандо»… А он обиделся на эту записку, это видно по реакции… А я расстроился из-за того, что он так отреагировал… Хотел подойти к нему после концерта, но он сразу со сцены — в машину…»

Из фонограммы концерта в ДК «Коммуны»: «Он, вы знаете, произносится и Фернандо, и Эрнандо. Вы, вероятно, испанист или ис- панофил? Поэтому вы меня поправляете? Ну, вы извините, я так привык. Ну хотите я буду петь Эрнандо Кортес для вас, если это вам доставит удовольствие? Но все его знают под Фернандо Кортес».

Еще на концерте Высоцкий говорит: «Надо бы к Олимпиаде несколько расширить репертуар (спортивных песен. — В. П.)… Что я и собираюсь сделать…»

И снова повторяет: «Нет, неправда, что я ушел из театра. Я хочу попробовать сделать картину. Возможно, это выйдет, возможно, нет, — но это у нас в будущем».

30 марта — полчаса телефонного разговора с Мариной Влади.

АПРЕЛЬ

1 и 2 апреля снова телефонные разговоры с Парижем… Отношения Высоцкого и Марины Влади в последний год— на грани разрыва. Проходит несколько спокойных лет, — вначале сила воли и жена удерживают В. В. от «уходов в пике», потом действует «эспераль»… Но он срывается раз, второй, — это происходит и в Париже. Практически на грани отмены первый афишный концерт в зале Элизе-Монмартр в ноябре 1977 года.

М. Влади: «И уже <…> ничто не в силах сдерживать твои разрушительные импульсы. В этом и заключается парадокс, невообразимый для нормального здорового человека: имея, казалось бы, все, ты буквально тонешь в отчаяньи».

В последний раз В. В. очень не хотел лететь в Париж (к этому времени Марина уже знает о наркотиках). Приведем короткий рассказ об этом Владимира Шехтмана: «Он сделал все, чтобы опоздать. Мы приехали в аэропорт, когда закончилась посадка: «Все, опоздали!» Но таможенники Высоцкого, конечно, знали:

— А, Высоцкий! Сейчас поможем… Девочки задержите рейс на Париж. Высоцкий опаздывает.

И Володя улетел».

В своей книге Марина Влади — по вполне понятным причинам — об этом рассказывает очень мало. Но сразу после смерти она признается, что «в последнее время у нас с Володей были несколько натянутые отношения». А однажды у нее срывается: «Да я похоронила его в своем сердце еще полгода назад!» Но это Марина Влади — «полуживая от ревности» (это состояние быстро проходит): Фарида — жена Володарского, близкого друга, а потом «предателя», рассказывает ей о том, что у В. В. в последнее время была близкая девушка…