Правда сталинских репрессий

И другой — гораздо более широко известный, но в то же время крайне редко осмысляемый — исторический факт. Великая французская революция погрузила страну в состояние войны всех против всех; даже ближайшие единомышленники предались настоящему самопожиранию. И Бонапарт, который в той или иной степени установил прочную власть, был, в сущности, настоящим иностранцем. Среди миллионов французских мужчин такого не нашлось, и во Франции, вообще-то, не любят упоминаний о национальности наиболее чтимого героя страны. А ведь он был итальянцем, вернее, корсиканцем (то есть представителем определенной «ветви» итальянского народа, говорящей на особенном диалекте). Правда, за год до его появления на свет его родная Корсика была присоединена к Франции, и позднее его отец, честолюбивый корсиканский дворянин, отправил десятилетнего сына учиться во Францию в военное учебное заведение, где мальчик для начала должен был овладеть французским языком.

Тем не менее будущий император Франции, как неопровержимо свидетельствуют его сохранившиеся юношеские дневники и сочинения, долго оставался горячим патриотом своей Корсики (он, в частности, в двадцатилетнем возрасте составил "Историю Корсики"). Когда во Франции началась революция, Наполеон стал её сторонником, — очевидно, потому, что она должна была дать свободу его родине.

Военная карьера Наполеона началась вовсе не во Франции, а на Корсике, где в 1791–1792 годах была провозглашена независимость и главой государства стал начальник национальной гвардии генерал Паоли. Молодой Наполеон добился — с немалыми усилиями — поста начальника батальона корсиканской гвардии. Однако в силу сложившихся обстоятельств (о которых не расскажешь коротко) в 1793 году Наполеон вступил в острый конфликт с Паоли и вынужден был вместе с семьей бежать во Францию, притом по приказу Паоли был даже сожжен его родной дом. Таким образом, Наполеон, по существу, оказался эмигрантом и решил делать карьеру на чужой земле.

Очень характерно, что он (подобно многим «инородным» деятелям Российской революции) заменил свое настоящее имя (и в произношении, и на письме) «офранцуженным» псевдонимом "Наполеон Бонапарт" — вместо истинного "Наполионе Буонапарте" (его противники, стремясь обличить в нем «чужака», обычно употребляли его корсиканское имя). Безостановочная стремительная карьера Наполеона во Франции началась после того, как 5 октября 1795 года в самом центре Парижа он обрушил артиллерийские залпы в толпу людей, которая, как предполагалось, имела намерение свергнуть революционную власть. Напомню, что Достоевский вложил в уста своего рассуждавшего о «вседозволенности» Раскольникова следующую фразу об этом событии: "Прав, прав «пророк», когда ставит где-нибудь поперек улицы хор-р-рошую батарею и дует в правого и виноватого, не удостаивая даже и объясниться" (сразу после этого последовало назначение Наполеона командующим парижским гарнизоном). И естественно высказать предположение, что, если бы Наполеоне Буонапарте был французом, он, быть может, все же сделал бы сначала попытку «объясниться», выявить в парижской толпе "правого и виноватого"…

Об особенной роли «чужаков» в переломные периоды истории той или иной страны мира можно сказать очень много; уместнее будет обратиться к истории самой России. Летопись сообщает под 862 годом (для ясности даю перевод на современный язык); "…и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом… И пошли за море, к варягам… "Приходите княжить"…"

Перенесемся теперь в то время, которое непосредственно и вошло в историю под именем «Смутного». В разгар всеобщей «усобицы», безвластия и хаоса, 16 августа 1610 года, московский народ избрал на царство польского королевича Владислава… В считающемся самым достоверным рассказе очевидца об этом событии оно воссоздано так: "…все собрались… чтобы всеми сословиями держать совет, кого из знатных вельмож избрать новым Царем", но пришли к выводу: "…нет никого, кто мог бы похвалиться и сказать, что он выше и знатнее, чем кто-либо другой. Если мы сейчас выберем одного из них Царем земли нашей, другие тотчас же начнут его ненавидеть и тайно преследовать, ибо никому неохота кланяться и подчиняться себе равному, в чем мы сами наглядно убедились на примере Бориса Федоровича Годунова. Если бы его не считали недостойным… то нынешние несчастья и бедствия не постигли бы нашу землю. Поэтому мы полагаем, что разумнее будет избрать совсем чужого вельможу… Ему должны будут по справедливости покоряться и повиноваться…"