Правда страшного времени (1938-1947)

Прибыв в Читу из Оренбурга, Севастьянов не чувствовал себя уверенно, понимая, что вряд ли его начальствование над забайкальской железнодорожной милицией будет долгим. Ведь за членом ВКП(б) Севастьяновым тащился длинный хвост тяжелого партийного взыскания – выговора, наложенного 27 июня 1937 года Оренбургской парторганизацией при УНКВД «за бытовую связь с врагами народа». (Ну как тут не вспомнить слова из песни Владимира Высоцкого: «но за тобой тащился длинный хвост – длиннющий хвост твоих коротких связей…».

И это еще хорошо, что усмотрели партийцы всего лишь «бытовую» связь. Иначе не миновать бы ему «вышки». С выговором выслан был Севастьянов в Читу. И единственное, что успел сделать для себя на новом посту, – снять партийное взыскание 27 марта 1938 года на собрании парторганизации Отдела. И уже «очищенным» – быть переведенным на другую работу.

10 января 1938 года в Отделе железнодорожной милиции дороги имени Молотова выбирали парторга партгруппы ВКП (б). В выборах участвовали, не считая кандидатов и сочувствующих, три полноправных члена ВКП(б): Севастьянов, Буров и Малофеев. Обсуждались все трое, а голосование проводилось тайное, бюллетенями. Севастьянов, понятно, не мог быть парторгом. Буров заявил себе отвод, указав, что у него есть недостатки, как у начальника отделения уголовного розыска, хотя частично это объясняется его семейным положением: он развелся с женой, от которой у него «трое ребят». Таким образом, все три бюллетеня подали за Малофеева Лаврентия Лаврентьевича.

28 февраля на партийно-комсомольском собрании Отдела, на котором присутствовали 11 комсомольцев, двое беспартийных и кандидат ВКП(б) Пластинин, обсудили вопрос о выборах в Верховный Совет РСФСР, ставших возможными в результате борьбы с буржуазией под руководством партии Ленина – Сталина. Пришли к единодушному выводу, что «и такой демократии не имеет ни одна страна капитализма».

11 марта на партсобрании Отдела появился новый член ВКП(б) товарищ Селин. Партийцы одобрили итоги первой сессии Верховного Совета Союза ССР и обсудили информацию о работе начальника ОУР товарища Бурова.

27 марта сняли взыскание с Севастьянова. Для этого ему пришлось заявить, что он лично вскрыл этих самых врагов народа, а вместе с ними «также были вскрыты и другие». На новом посту он искупил свою вину тем, что за период своей работы «освободил аппарат милиции от чуждых элементов». При ныне арестованном Западине, отметил новый начальник, «процветала пьянка и разложение аппарата, не было никакой борьбы с классовыми врагами, деклассированными и уголовными элементами, которые разрушали транспорт». Теперь же аппарат не «засорен» чуждыми элементами, а дисциплина поднялась на должную высоту.

Последний раз Севастьянов выступил на собрании 9 апреля, однако на нем уже присутствовал новый начальник Отдела: Баландин Петр Семенович. На отчетно-выборном собрании 17 апреля, где присутствовали четыре члена партии и два кандидата, Малофеева вновь выбрали парторгом. Селин свою кандидатуру отвел по той причине, что в 1937 году ему был вынесен строгий выговор за женитьбу на дочери кулака, с которой он в настоящее время не живет. Но несмотря на это, – бичевал себя Селин, – его исправление все еще нельзя признать полным, так как это взыскание пока не снято в установленном порядке. Короче, Селин потянул пока только на должность заместителя секретаря, как «порвавший связь с чуждым элементом».

Железные наркомы

Баландин показал себя с первых слов серьезным и дальновидным руководителем. Во-первых, он не стал отвечать на упрек Селина, посчитавшего неправильным, что его отправили сопровождать арестованного в Москву, когда для этого сгодились бы рядовые милиционеры. Во-вторых, сказал очень веско, как будто припечатал на века, следующее железное правило советского милиционера: «Охраняя общественный порядок, милиционер должен быть культурным и обязан насаждать эту культуру среди масс!»

Завершив выборы партийного руководства, долго затем обсуждали кандидатуру делегата на районную партконференцию. Тайное голосование проводили трижды. В двух турах по два голоса «за» и «против» получили Баландин и Малофеев. В третьем туре наступил перелом: Малофеев получил три голоса против одного, Баландин – только один голос «за». В общем, показали перед вышестоящими парторганами уровень соблюдения партийного устава, выбрав бюллетенями одного из четверых и при этом трижды тайно голосовали.

В мае этого же года Баландин уже выступает на очередном собрании, как полновластный начальник Отдела, он требует от комсомольской организации, чтобы она возглавила работу добровольных обществ и, в первую голову, спортивного общества «Динамо». Правильно понимая линию партии, требует также улучшить «марксистско-ленинско-сталинское воспитание комсомольцев и несоюзной молодежи, оказать содействие в работе редколлегии стенной газеты и милькоров» (по-видимому, милицейских корреспондентов). Если уже были селькоры, рабкоры, юнкоры и военкоры, почему бы не быть и милькорам?!