Правда варварской Руси

Командиры лично вели в бой подчиненных. Полевые пушки опять были выдвинуты в первую линию, их «везли перед каждым пехотным полком». Артиллерия должна была сопровождать войска огнем и колесами. В полках имелись переносные заграждения, «испанские рогатки», которые можно было быстро установить перед контратакующим неприятелем. Кстати, Петр I при подготовке Прутского похода писал Голицыну о подготовке солдат — мол, турки не шведы, против них надо действовать «пехотой и рогатками». И Пушкин отмечал: «Петр при сем предвосхитил румянцевскую стратегию». Нет, он не предвосхитил румянцевскую, а пытался повторить ромодановскую. Турки встретили штурмующих жестоким огнем, сталкивали навстречу повозки, наполненные гранатами с зажженными фитилями, взрывавшиеся с оглушительным грохотом. Но русские упорно карабкались вперед. Первым взошел на гору полк Шепелева. Контрударом его сбросили, Шепелев был ранен. Но 500 солдат, отрезанных в ходе боя от своих, сомкнулись, огородившись рогатками, и отчаянно отстреливались из ружей и 2 пушек. Отразили несколько атак, многие погибли, но они отвлекли на себя противника, и на центральном участке прорвались несколько стрелецких полков.

Враг, ослабив натиск на остатки гвардейцев, перенацелился туда. «Однако стрельцы, твердо став на взятой позиции, окружили себя испанскими рогатками и, непрерывно стреляя из многих бывших при них полевых орудий, удерживали неприятеля на некотором расстоянии» (Гордон). А Ромодановский ввел в бой резервы, наращивая прорыв. На помощь окруженным солдатам Шепелева подоспели драгуны Змеева — полки Сафанбуховеца, Юкмена, Купера. И отброшенные правофланговые части, восстановив порядок, снова двинулись вперед. Турки стали пятиться. Отличились в схватке и белгородцы полковника Вестова, русские генералы и офицеры Кольцов-Мосальский, Репнин, Лукин, Лихарев. И многие иноземцы на русской службе, в том числе знаменитый впоследствии Лефорт. Кавалерия, пройдя между пехотными батальонами, напала на врага. Турки бросили 28 пушек, все палатки и обозы, потеряли в схватке до 500 человек, погиб Эскижер-паша. Но русские потери были втрое больше, а части Каплана-паши отступали в полном порядке, строем, отогнав огнем преследующую конницу.

Перелом принесло решение Ромодановского. Он ведь всегда был мастером артиллерийских ударов, вот и теперь велел немедленно втащить на гору тяжелые орудия. Которые начали обстрел отходящих вражеских колонн. В них поднялась паника. Турки в беспорядке ринулись к мостам через Тясьмин. Тут-то на них снова налетела наша кавалерия, рубя бегущих. На мостах началась давка, сбившуюся толпу крушили ядра. Возникла угроза, что русские на плечах бегущих прорвутся за реку, и Каплан, бросив отставших на истребление, велел поджечь мосты… И здесь турок полегло гораздо больше, чем на горе — 8 тыс. Был ранен и попал в плен Осман-паша, третье лицо в турецкой армии.

К сожалению, в день этой победы в Чигирине случилось несчастье. Враг взорвал очередную мину под стеной замка, бросил в пролом пехоту с 12 знаменами. Воевода Иван Иванович Ржевский поспешил к месту штурма. Бомбардировка велась интенсивная, «в старом и новом замках не было ни одного места, которое было бы защищено от бомб, камней и стрел». И недалеко от своей квартиры Ржевский был убит, осколком бомбы ему оторвало челюсть. После двухчасовой драки противника отбили, но комендант крепости, душа ее обороны, был мертв. Командование принял Гордон. 4 августа подошли полки Ромодановского и Самойловича, встали за Тясьмином, в 4 км от Чигирина. Численное преимущество оставалось на стороне турок, и атаковать через реку и болотистую пойму их укрепленный лагерь было бы безумием. И Ромодановский выбрал другую тактику. Блокады крепости теперь не было — турки очистили левый берег Тясьмина, с Чигирином можно было сообщаться через реку. Значит, можно было угрожать врагу главными силами, посылать подкрепления осажденным, измотать врага и заставить снять осаду.

Турки наращивали укрепления со стороны реки. Хотя усиливали и позиции у крепостных проломов, устроили из мешков с землей брустверы с бойницами. Гарнизон обнаружил одну из вражеских мин и разрушил ее, бросив большую бомбу. Другую мину турки взорвали у куртины вала, не причинив ему особого вреда. 5-го враг опять рванул мину, разметавшую часть вала, и предпринял сильный штурм. Его отбили и начали исправлять пролом. Бомбардировка заметно ослабла — часть орудий переместилась к реке. В этот день на город упало 225 ядер и 204 бомбы. А от Ромодановского прибыла значительная подмога — 2300 человек. Он требовал вести оборону активнее, делать вылазки, сковывая противника и разрушая его позиции. И военный совет принял решение о вылазке — ударить с трех направлений отрядами по тысяче бойцов.