Правда выше солнца (СИ)

В спине стрельнуло. Кадмил поморщился. «Паршиво, должно быть, выгляжу. – подумал он. – Немудрено, впрочем…»

– Тебе необязательно здесь быть, – сказал он. – Ступай, а то Локсий хватится.

– Что он с тобой делал? – жалобно повторила она.

Кадмил фыркнул:

– Голова в этот раз на месте. Руки-ноги – тоже. И яйца не отрезали. Но, боюсь, яйца мне ни к чему, потому что тебя сюда не пустят. Иди, Мелита. Иди к хозяину, а то не поздоровится.

– Я... – она быстрым движением смахнула волосы со лба. – Я хотела быть рядом с тобой.

– Лучше будь рядом с тем, кто тебя обратил.

Мелита прикусила губу.

– Не говори так, – попросила она.

– Отчего ж? – стоять было тяжело, Кадмил протянул руку и опёрся на дверь. – Знаешь, здесь, кажется, можно говорить всё, что угодно. Это единственное преимущество моего положения.

– Кадмил, послушай... – Мелита приблизила лицо к окошку. – Ты, верно, думаешь, что я теперь – как Локсий. Буду вертеть всеми, как хочу, и ценить только власть. Думаешь: стала богиней – забыла тебя. А я не забыла. Я найду способ тебя освободить. Обещаю. Или сама узнаю, как всё тут открывается, или Локсия уломаю.

– Не нужно его уламывать, – буркнул Кадмил. – От него надо держаться подальше. Ты к нему приблизилась совсем ненадолго – и потеряла ребёнка. Я был рядом с Локсием всю жизнь – и посмотри на меня. Лгун, вор, убийца. Играю с людьми, как с куклами. Забыл собственных родителей. Единственное, что Локсий сделал хорошего – вернул мне человеческую натуру.

Мелита нахмурилась:

– Не поняла… Ты что, думаешь: стал богом – забыл, как быть человеком?

– Примерно да, – сказал он. – Став богом, забываешь про совесть. И про многое другое.

– Это не так! – воскликнула Мелита. – Да что ты себе насочинял?! Ох, Локсий кому угодно голову задурит...

– Ну, убеди меня, – усмехнулся Кадмил. – На это довольно времени.

– Не буду ничего убеждать, – Мелита топнула ногой. За плечом качнулась на ремне сумка, похожая на ту, с которой раньше ходил он сам. – Это ж надо такое отмочить!

– Скажешь, нет?

– Нет, – она машинально поправила ремень сумки. – Хотя… Если Веголью какого-нибудь взять, то… Ай, слушай, дело в другом. Видно, на Батиме они все так долго враждуют, что выживают одни говнюки. А тех, кто говнюком быть не хочет, просто убивают, наверное.

Кадмил недоверчиво глядел на Мелиту.

– Да на себя посмотри! – она всплеснула руками. – Ты сам всё ещё бог! Если порезать палец, пойдет белая кровь. Локсий тебя просто искалечил! Ограничил в силе! Но ты все равно пошёл выручать друга. И открыл людям правду. И не побоялся признаться Локсию.

– Всё-то знаешь уже, – усмехнулся Кадмил.

– Работа такая! – сказала она с вызовом. – Такая вот работа теперь.

– Когда ты так говоришь, я от себя просто в восторге… – пробормотал он. – Кстати, а что Локсий?

– Бесится, – Мелиту передёрнуло. – Ушёл на Батим, мрачный, как туча.

– Ушёл? – кровь болезненно толкнулась в виски. – Он ничего не сказал эллинам?

– Нет. Я прилетела часа три назад. Жрецы сказали, что он тебя пытал и бросил в изолятор. Я хотела сразу сюда бежать, но он вызвал. Передал дела. Велел следить за комплексом. И телепортировался на Батим. Злой был и грубый. Статуи эти его... Ух. В общем, нет, с Парниса он не спускался. Ни в Афины, ни ещё куда.

– Вот упрямый мудак, – с горечью сказал Кадмил. – Что же он задумал? Неужели всё впустую...

Мелита накручивала на палец прядь волос, с тревогой вглядываясь в его лицо.

– Ладно, – сказал Кадмил. – Ступай, занимайся делами. Сам знаю, как много всякого дерьма приходится решать, когда нет Локсия.

– Кадмил, – начала она.

– Оставь меня тут, – перебил он. – Я всё это заслужил. Только не забывай присылать жратву, хорошо?

– Кадмил...

– Ты уже, поди, не помнишь, но, если не заряжаешься пневмой, приходится часто есть. Я вот сейчас голоден.

– Кадмил!

Он замолчал.

– Не знаю, что ты тогда сказал такого особенного, – с трудом выговорила Мелита. – Ну, когда мы связались по «лире». Но теперь... В общем, мне ужасно стыдно и... И жалко, что я... И... И ты самый лучший человек, кого я знаю, а я... Я – идиотка.

Она смотрела под ноги, теребя перекинутый через плечо ремень. Кадмил просунул руку в окошко и погладил её по голове.

– Сама же сказала, что я не человек, – тихо произнёс он.

– Это не важно нисколечко, – пробормотала она, прижимаясь щекой к его ладони.

Кадмил закрыл глаза.

Врагами были – друзьями навек стали.

Забыли беды, живём, не зная печали.

Из сумки задребезжал звонок «лиры». Мелита вздрогнула.

– Таскаешь с собой эту хреновину? – криво ухмыльнулся Кадмил. – Хотя да, ты же сейчас за старшую.

Мелита ответила несчастным взглядом.

– Давай, валяй, – он убрал руку и потёр ломившую шею. – Ответь, мало ли, Локсию срочно надо.

Она кивнула, жалобно подняв брови. Скинула сумку, присела на корточки, достала «лиру» и подняла антенны. Вставила в ухо горошину приёмника.

– Боишься, что подслушаю? – не удержался Кадмил.

– Здесь же камень кругом, – сказала Мелита обиженно. – Помехи страшные. А так лучше слышно…

Кадмил поднял ладони.

– Делай, как знаешь, мне-то что,– сказал он.