Правда выше солнца (СИ)

Пневма в его теле оживает. Невидимая, она просыпается, будоражит кровь, успокаивает страдание. Пульсирует в кончиках пальцев, разливается за грудиной. Локшаа запрокидывает лицо и слушает голос пневмы.

Через минуту он знает, куда нужно идти, знает точно. Разрыв един для богов и смертных. Но люди попадают сюда только после гибели, скитаются недолго по пустыне и после этого исчезают без следа. Боги же способны ходить в Разрыве свободно. Знают его законы и умеют обращать их себе на пользу.

Главный закон Разрыва: ты можешь войти в него тогда, когда захочешь, и выйти там, где заблагорассудится.

Нужно только найти место, в котором пустыня смыкается с миром живых. С Батимом, с Землёй, с прочими, которым нет числа. И это место может подсказать лишь пневма. Богам не нужны телепорты, чтобы шагать между мирами. Достаточно Разрыва – и пневмы, что наполняет тело. Телепорты придуманы для транспортировки людей и грузов. Ну, или на случай, если пневма кончится.

Локшаа поднимается и ступает по песку, огибая чёрные плети. Идёт, не считая времени и пройденных шагов. Ещё не место; ещё немного; ближе; ближе. Да. Здесь. Сейчас.

Он произносит формулу.

Тьма вспыхивает, песок взвивается слепящим облаком.

И Локшаа оказывается в своём командном бункере.

Знакомые стены из металла, выкрашенные болотно-зелёной краской. Пульт, угодливо рассыпающий огоньки и диаграммы. Оперативные мониторы, затянутые серебристой мутью. Кресло командующего, удобное, подогнанное специально под огромную фигуру Локшаа.

А в кресле – Орсилора.

Впрочем, она тут же вскакивает. Встрёпанные волосы извиваются, как змеи, сверкают по-звериному глаза с узкой полоской белка вокруг огромной радужки. Орсилора одета в защитный скафандр без шлема. Непонятно, зачем: от жезла или взрыва скафандр не защитит, а химической атаки в бункере можно не бояться. Должно быть, думает Локшаа, напялила первое, что попалось под руку, прежде чем прыгнуть в Разрыв.

– Что происходит? – кричит Орсилора, схватив его за рукав. – Мне пришёл рапорт: на границе танки! Это война? И где ты был? Ты что, ранен?..

Оттолкнув её, Локшаа падает в командирское кресло. Запускает руку под пульт, туда, где спрятана вожделенная аптечка.

– Это ещё не война, – хрипит он. – Не война! И да, я ранен. Я собирался перебросить войска на Землю, но... каким-то образом, смерть знает каким… отправил солдат прямо на базу Содружества. Началась стрельба. Меня тоже зацепило. Пришлось уйти сюда.

Рука горит, будто её до сих пор поджаривают разрядом, и жжение становится сильнее с каждой секундой. Локшаа швыряет на пульт аптечку, от удара та раскрывается. Сыплются амулеты, заполненные разноцветными составами ампулы, отлетает в сторону брусочек туго свёрнутого бинта в бумажной упаковке. Локшаа хватает пузырёк со стерилизатором, обливает рану шипящей жидкостью. Пена смывает кровь. Повезло: рана не слишком серьёзная. Простой ожог с ровными краями, без опухоли и некроза тканей. Должно быть, рикошетом зацепило. Повезло, да... К херам такое везение.

Орсилора несколько мгновений тупо следит за его манипуляциями. Затем испускает яростный рёв – медвежий, нутряной.

– Стрельба?! На базе Содружества? – рычит она. – Да ты рехнулся! Неужели так трудно настроить телепорт? И чего ради ты это затеял?

Локшаа зубами отрывает уголок пачки с бинтом. Перевязывает плечо прямо поверх рваного, залитого кровью рукава. Расшвыривая ампулы, хватает самую большую, с тоником-регенератором. Тычет под челюсть. Укол.

Ледяная свежесть, бьющая прямо в мозг. Вязкий холод сковывает всё тело – на минуту, не больше, а затем в ответ холоду изнутри расходится живая, яркая теплота. Смывает усталость, заговаривает боль, проясняет голову.

Облегчение.

Ещё немного – и он вновь сможет действовать. Это не война, пока не война. Нужно связаться с Содружеством. Объяснить…

Громкий, въедливый звон: сигнал вызова. Центральный монитор пульсирует красным. Высший приоритет, правительственный канал.

Локшаа протягивает было руку, но спохватывается. Он сам в крови, одежда порвана, в командном пункте – бардак. Нужно собраться. Несколько секунд ничего не решат, а, если выйти на связь в таком виде, то сразу станет ясно, что произошло нечто паршивое. Он скупыми, быстрыми мазками набрасывает иллюзии. Чистая, с иголочки форма; узоры на руках и на лице, скрывающие кровь; поверх разорённой аптечки, что валяется на пульте – карту Союза, без подробностей, но в камеру это будет не видно… что ещё?

Сигнал настырно трезвонит. Орсилора, потеряв терпение, стучит по клавише так, что едва не трескается пульт. Стекло идёт полосами, затем проявляется изображение: змеиные глаза, лицо, покрытое крошечными чешуйками.

Веголья.

Вкрадчивый голос из динамика:

– Владетельный Локшаа, ваши войска вторглись на территорию Содружества Равных. Как полномочный представитель Содружества заявляю, что правители нашей организации глубоко возмущены актом агрессии.

Мгновенное головокружение: будто падаешь. Летишь в никуда вместе с командирским креслом. Спокойно. Спокойно! Нельзя выказывать слабость перед гадюкой!