Правдивая история Деда Мороза

Потому что в эту минуту снег вокруг них стал разноцветным. Сотни огней вспыхнули в каждой снежинке вокруг них. Сергей Иванович и Маша стояли, как завороженные, смотрели, как цветные снежинки падают на их волосы, на их одежду. Тают, но от этого только становятся ярче, отражаясь одна в другой.

Казалось, у них еще не было минуты счастливее этой, казалось, что вся их жизнь была только ожиданием этого снегопада и что теперь все изменится…

* * *

Сергей Иванович Морозов пришел в тот день в депо с большим опозданием, собственно он появился на работе только после обеда.

Вел он себя совершенно необычно — был тих, неразговорчив. Не балагурил, не смеялся заливисто… Сначала сослуживцы решили, что беда у человека стряслась, потом присмотрелись — а он улыбается. Широко, открыто, по-доброму, просто в широченной бороде эту улыбку не сразу и разглядишь. И поняли, что если что и стряслось у этого человека, то только хорошее.

* * *

— Ванечка, вставай! Будешь так спать — Сочельник проспишь!

— Дядя Сережа, я такой сон видел!

Ваня, осознав, что возле его постели не мама, а дядя, мгновенно проснулся и сел на кровати.

— Дядь Сереж, помнишь, мы с тобой на выставку ходили, там поезда были маленькие? Представляешь, я во сне увидел такую же железную дорогу! Сама малюсенькая, паровозик по полу в комнате ездит, между стульев, но рельсы настоящие! И вагончики тоже. А из вагончиков все можно выгружать. И елочки вокруг растут, почти как живые! И даже машинист в паровозе есть.

Ваня выпаливал все увиденное с закрытыми глазами, чтобы не размазать картинку, которую видел до сих пор.

— Эх ты, придумщик!

Дядя обнял мальчика, тот забрался к нему на колени, и вдруг в голове у Сергея Ивановича отчетливо вспыхнула та же картинка — железная дорога, поезд, елочки и даже крошечный шлагбаум на крошечном переезде.

И ему ужасно захотелось, чтобы вся эта красота принадлежала его племяннику. Просто захотелось, и все.

Слегка ошарашенный ярким видением, Сергей Иванович мотнул головой, подкинул Ванечку к потолку и отправился здороваться с остальными детьми.

* * *

За пару дней до праздника все дети в доме садились делать елочные игрушки. Это было нечто вроде катастрофы, но катастрофы ожидаемой. Дети ждали ее с восторгом, а взрослые — понимая, что ее не избежать.

Сначала на свет извлекался заветный чемоданчик со всяческими волшебными причиндалами. Листы разноцветной бумаги, золотая и серебряная канитель, бристольский картон, вата, проволока, блестки, бусины. Все это раскладывалось на огромном столе в кухне, который предварительно застилали старыми газетами.

Далее варился клей. Дети завороженно наблюдали за тем, как растворяется крахмал. Сначала получалось непрозрачное варево, а потом вдруг становилось прозрачным.

Каждый год взрослые боялись, что чей-нибудь любопытный носик обольют-таки кипятком. Выгнать эти носики из кухни было невозможно ни под каким предлогом.

А потом… А потом начиналось самое интересное! Дети клеили, крутили, лепили, резали, пришивали, плакали и смеялись, дрались и мирились. Забывали про обед и ужин. Иногда выбегали в гостиную с криками:

— Смотри, что у меня получилось!

И мама стонала от восторга при виде крошечной бонбоньерки и от ужаса при виде волос в клее, платья в вате или безнадежно испорченных брюк, на которые «Колька вылил чернила, но ты, мамочка, не волнуйся».

Ближе к вечеру мама не выдерживала, приходила, просила строгим голосом:

— Вы, пожалуйста, заканчивайте, а то уже спать пора.

Дети знали, как с этим бороться.

— Мамочка, а помоги мне, пожалуйста, кукле волосы приклеить, — невинным голосом просит Наташа.

Мама берет в руки куклу.

— А платье у нее уже есть?

— Нет, — Наташа прячет хитрющие глазки.

— Да как же она будет без платья? — возмущается мама.

И через час папа находит маму на кухне, всю в нитках, измазанную клеем, а куклу не только с приклеенными волосами, но и в бальном платье из настоящих кружев.

Папа хватается за голову, разгоняет всех по кроватям, клятвенно обещая детям, что завтра это безобразие будет продолжено.

И вот завтрашнее утро наступило. Вся кухня завешана разноцветными бусами, гирляндами и флажками. На печке сохнут котики, лебеди, ангелы, звездочки, шарики, коробочки и просто звери, которых никто не смог опознать.

Торжественный момент, все ждут дядю Сережу.

А дядя Сережа, спустившись из Ваниной спальни, медленно прохаживается по кухне, скидывает сюртук, берет кисточки, долго готовит краски, мудрит, перемешивает. Дети не торопят, они тихонько сидят и млеют от удовольствия. А потом неопознанные зверюшки оживают, приобретают характеры. Только что был недоделанный шарик, а стал котик, свернувшийся клубком. Один глазик закрыт, а второй чуть приоткрыт, это он мышку ждет. А вот и мышка — смешная такая, носик пуговкой, глазки-щелочки. Маленькая Софья, которой только недавно исполнилось два годика, та, что создала этот крохотный кривой комочек, пытаясь сделать ровный шарик, визжит от восторга.

— Мама, мышка, мама, пи-пи-пи, мама, это масенькая мышка, у нее глазки, у нее носик, ну посмотри же, мама!..

Мама прибегает на этот визг.