Правдивая ложь

– Я все равно буду выше. Пошли, пора в путь. – Джулия взяла портфель, пытаясь вспомнить, лежат ли паспорт и билет в специальном кармашке, перекинула саквояж через одно плечо, тяжелую сумку – через другое. Брэндон подхватил битком набитую спортивную сумку. Ни одному из них и в голову не пришло вызвать кого-нибудь из слуг.

– Я буду звонить каждый вечер в семь часов по вашему времени. Как раз после ужина. Я положила в твою сумку карточку с названием отеля и номером телефона.

– Я знаю, мам.

Нина выбежала в холл как раз в тот момент, когда они спустились.

– Джулия, вы не должны таскать все это. Лайл отнесет ваши вещи в машину.

– Большое спасибо, но он вовсе не должен везти меня в аэропорт. – При упоминании имени Лайла у Джулии мурашки побежали по спине. – Я могла бы…

– Вы – гостья мисс Би, – строго сказала Нина. – И вы летите в Лондон по делу мисс Би. – Она улыбнулась Брэндону. – Без тебя здесь будет очень тихо и скучно, но я уверена, что тебе понравится с Маккеннами.

– Они отличные. – Раздался звонок, и Брэндон бросился к двери. – Сесиль, ты здесь?!

– А где же еще? Привет, мисс Соломен. Спасибо за выходные.

– Ты их заслужила. – Нина рассеянно улыбнулась, уже полностью переключившись на собственные дела. – Все разъезжаются, и здесь практически нечего делать. Развлекайся, Брэндон. Счастливого пути, Джулия.

Джулия наклонилась в последний раз обнять Брэндона.

– Веди себя хорошо. Не дерись с Дастином.

– Ладно. Пока, мам.

В то самое время, как над Лос-Анджелесом сияло солнце, в Джорджии сгустились тучи. Ева открыла глаза и сладко потянулась. Дождь мерно барабанил по крыше, значит, никаких съемок сегодня. Только долгие часы безделья в маленьком уютном коттедже… В данных обстоятельствах Ева совсем не возражала против неожиданного выходного.

Она снова потянулась и довольно замурлыкала, когда сильная широкая ладонь погладила ее бедро.

– Не похоже, что дождь скоро прекратится, – заметил Питер, перекатывая ее себе на грудь. И снова изумился, как прекрасно Ева выглядит по утрам. Чуть старше без тщательно наложенного макияжа. Но возраст отступал перед этими чертами лица, глазами, атласной кожей. – Пожалуй, мы застряли тут на весь день.

Ева почувствовала его возбуждение, чуть соскользнула и приняла его в себя.

– Думаю, мы не будем скучать.

– Держу пари, не будем.

Ева изогнулась, впитывая изумительные волны наслаждения. Она не ошиблась. Питер Джексон – потрясающий любовник. Молодой, сильный, энергичный и понимающий желания женщины, как свои собственные. Ева ценила сексуальную щедрость в мужчинах… а то, что Питер ей нравился чисто по-человечески, считала дополнительным вознаграждением.

Что же касается постели… Какая женщина ее возраста не почувствует себя польщенной, возбуждая желание в мужчине, не достигшем сорокалетия? А в его увлечении невозможно сомневаться. Прерывистое дыхание, блестящая от пота грудь… его уже сотрясала дрожь – предвестник оргазма.

Улыбаясь, Ева откинула голову и отдалась бешеной скачке.

– Господи! – Совершенно обессиленный, Питер откинулся на спину. Сердце колотилось в его груди, как отбойный молоток. Он спал с другими женщинами, более молодыми, но ни одна не могла сравниться с Евой. – Ты невероятная.

Ева выскользнула из постели, завернулась в халат.

– И ты хорош. Очень хорош. Если повезет, к моим годам станешь невероятным.

– Милашка, если я слишком часто буду так трахаться, то просто не доживу до твоих лет. – Он потянулся, как сытый ленивый кот. – Но это была бы короткая и счастливая жизнь.

Ева довольно рассмеялась. Питер, не в пример многим молодым мужчинам, не чувствовал себя обязанным помалкивать о ее возрасте, не приправлял секс ни ложью, ни лестью.

– Не хочешь рассказать мне о своей короткой и счастливой жизни?

Питер закинул руки за голову.

– Ну, я занимаюсь любимым делом. Я хотел стать актером лет с шестнадцати… увлекся сценой еще в школе. В колледже специализировался в драматическом искусстве, чем разбил сердце матери. Она мечтала, что я стану врачом.

Расчесывая волосы, Ева смотрела на Питера в зеркало туалетного столика.

– Я бы сказала, что у тебя руки хирурга. Питер усмехнулся.

– Да, но я терпеть не могу кровь. И совершенно не умею играть в гольф.

Ева отложила щетку и стала наносить крем под глаза. Дробь дождя, голос Питера действовали на нее изумительно умиротворяюще.

– Итак, отмахнувшись от медицины, ты приехал в Голливуд.

– В двадцать два года. Поголодал немного, снялся в паре реклам. – Силы возвращались, и Питер приподнялся – Ты случайно не видела, как я расхваливал «Кранч Гранолу»?

Их смеющиеся глаза встретились в зеркале.

– Боюсь, что упустила.

Он взял с тумбочки одну из ее сигарет, закурил.

– Потрясающий ролик. Остроумный, стильный. А это были всего лишь овсяные хлопья с черникой.

Ева подошла к постели, взяла у него сигарету, затянулась.

– Я уверена, что домохозяйки попались на удочку.

– Если честно, у этих хлопьев был вкус картона. И раз уж мы заговорили о еде, хочешь, я приготовлю завтрак?

– Ты?

– Ну да. – Питер забрал у нее сигарету и затянулся сам. – До рекламы я подрабатывал поваром.

– Ты предлагаешь мне яичницу с беконом?