Правдивые истории

Я разочаровано вздохнула. Это мы уже проходили, притом не раз.

— Крови нет. Могу предложить колбасу: кровяную краковскую или кровяную корейскую, а, может, сойдет гематоген?

Долговязый только безнадежно махнул длиннопалой рукой, с узловатыми суставами, украшенными татуировкой, и сказал:

— Водки неси.

Ну, желание гостя почти закон. Почти, это потому, что некоторые такого требуют…

Начитаются своей желтой прессы, наслушаются небылиц, пару наших ужастиков посмотрят и начинают….

То кровь младенцев, то слезы девственниц, то руку повешенного, а то и вовсе какую-нибудь гадость просят. Как будто им тут лавка некроманта, а не придорожный трактир!

Оценив визуально состояние гостя, я плеснула ему из 'коллекционной' местной бутылки особенно редкостную дрянь. Нет, я не садист, просто захотелось дать почувствовать человеку, что жизнь его до этого момента была не так уж и плоха.

Мужик проглотил прозрачную жидкость не глядя, немного помолчал, а потом просипел, — Что за гадость?

— Почему сразу — гадость, — внезапно обиделась я, — Вот, и сертификат качества имеется, и рекомендации нашей администрации, да можно сказать — многолетний лидер городских продаж! Чистый, — я подняла бутылку и критически посмотрела сквозь нее на свет, прищурив левый глаз, — Как родник!

В бутылке всколыхнулись, взлетели вверх и стали красиво оседать мелкие желтые хлопья.

Пока я любовалась произведением городского спиртзавода, мужик пытался отдышаться. Когда, наконец, ему это удалось, он неожиданно закрыл лицо руками и всхлипнул, а еще через секунду громко зарыдал.

Вот такого я не ожидала. Видно совсем плохо бедолаге.

Я села рядышком, сунула в руки гостя бумажный платок и сочувственно сказала:

— Ну не надо, не надо так плакать. Скоро все образуется. Ведь как говорят, что….

Продолжить я не успела.

— Не произноси при мне его имя! — неожиданно высоким фальцетом взвизгнул незнакомец, отъехав от меня по лавочке на метр, и гордо вскинул свой породистый нос, показав всему миру заросшие лесом черных волос ноздри.

В воздухе ощутимо запахло серой. Все сразу стало на свои места, но на всякий случай я уточнила:

— Бес, стало быть?

Мужчина кивнул и уныло повесил голову, сгорбившись над столом.

— Что, выгнали?!

Житель преисподней затравлено оглянулся по сторонам, словно боялся кого, и снова кивнул.

— Да что у вас там стряслось? Ты уже четвертый за месяц!

Тощая фигура судорожно стиснула ни в чем не повинный стакан, скрючившись еще больше, и тоскливо сообщила:

— Начальство сменилось.

— Ну и что? — удивилась я, — Начальство новое, а работа старая. В чем проблемы?'

— Да нам такой план заломили… Того, кто не выполняет — выпроваживают к вам, на вольные хлеба!

Это уже интересно. Как-то слабо представлялось, что в наш не отягощенный особой моралью и средневековыми предрассудками век можно завалить план по столь доступному продукту.

— А почему не выполняете? — садистски спросила я.

— Так он что требует?! — возмущенно запыхтел бес, — Ему новых, неиспорченных душ подавай! А откуда они здесь, на вашей свалке?

Теперь пришло время пыхтеть мне. Я, конечно, была в курсе, что наша Земля, что-то вроде коллекторного отстойника, места для наказания провинившихся в других, более благополучных мирах, но все-таки неприятно, когда на этот факт тыкает всякая рогатая нечисть.

— Ты знаешь что, за языком то следи, — угрюмо посоветовала я бесу и пригрозила, — А то живо святой водой окроплю!

— Не надо, — изгнанник поник, перестал сверкать глазами и заныл, — Мне итак тяжело. Холодно тут у вас, неуютно.

— И что, шансы на возвращение есть? — подобрела я, жалея страдальца.

— Есть, — бес кивнул головой, лихо опрокинул вторую стопку раскритикованной водки, и прохрипел. — Если наберу сто баллов за месяц.

— Каких баллов? — удивилась я и примостилась рядом, готовясь услышать занимательную историю.

— За одну душу дают полбала, — охотно пояснил нечистый, польщенный вниманием к своей особе, — Если она приводит ко мне еще друзей — за каждого из них еще по четвертушке. Особо чистые души — ценятся по баллу за штуку. Да где их набрать, если только в детском саду? Так нельзя, соглашение запрещает иметь дело с детьми до 14 лет.

— Ты с этим не балуй, наши законы запрещают до совершеннолетия, — сурово уведомила рогатого.

— Я в курсе, — мрачно ответил изгнанник, тоскливо вздохнул, потом посмотрел на меня, оживился и полез в карман, рыться. Я сразу насторожилась: сейчас предложит какую-нибудь пакость, с этими бесами всегда надо быть настороже.

Как в воду глядела: он выудил из кармана светящийся стеклянный шарик, протер его длинной полой своего платья и как бы между делом поинтересовался:

— А тебе что-нибудь надо? Может, сойдемся в цене? Ты мне, я — тебе. Твоя душа на целый балл тянет, и я не поскуплюсь, только скажи.

Я мысленно возгордилась до небес, значит, моя душа относилась к разряду чистых — это радовало, и ответила с достоинством:

— Не пойдет. Жизнь мимолетна, а душа — вечна! Я не лох какой-нибудь, чтобы за здорово живешь такую ценность отдать.