Правду знают ангелы

Его лицо просветлело:

— Угощайтесь на здоровье. Тем более что уже сегодня вы отправитесь в обратный путь?

— Да.

Он поинтересовался:

— Служебная командировка?

— Не совсем так…

Крошин с удивлением посмотрел на нее:

— Когда вы сказали, что нам надо поговорить о Тамаре, я, грешным делом, подумал: о моей дочери хотят написать статью, она этого заслуживает. — Он достал платок из кармана и вытер покатившуюся по щеке слезу. — Тамарочка была талантливой журналисткой, блестящим главным редактором, собиралась стать писательницей… Поверьте, у нее все получилось бы, если бы не ее кончина.

Зорина отхлебнула глоток кофе:

— Наверное, она много работала. Ведь кровоизлияние в мозг…

— Не надо подсовывать мне этот диагноз, — вдруг зло сказал мужчина. — Мою дочь убили! И убил ее этот прохвост!

Журналистка побледнела:

— Вы имеете в виду Шумелова, вашего зятя?!

У Крошина затряслись руки:

— Этого негодяя, кого же еще!

Девушка почувствовала неприятный холодок в груди. Возможно, именно об этом убийстве и хотела сказать ей Наталья.

— Александр Борисович, — она отставила чашку в сторону. — Общаясь с вами, я постоянно думала, как бы помягче обойти неприятные углы, и пришла к выводу: с таким человеком, как вы, нужно быть откровенным, и вы тогда заплатите мне той же монетой. Тем более что вы — лицо заинтересованное. — Зорина в волнении сжала пальцы. — В газете «Вести Приреченска» я веду криминальную хронику. К сожалению, передачи из Санкт-Петербурга не ловит наше местное телевидение, а то бы я с удовольствием послушала ваше мнение о моей телепередаче «Кримвест». Кроме того, я автор восьми детективов.

Хозяин посмотрел на гостью с любопытством:

— Откуда же вы берете сюжеты?

— Мне помогает муж, работающий в оперативном отделе, — пояснила Катя, рассмеявшись. — Его друзья привыкли советоваться со мной и давать мне кое-какую информацию. Сейчас мы расследуем одно грязное дело: в нашем городе ни с того ни с сего стали пропадать молодые девушки. Они входили в стены университета — и не возвращались..

— И мой бывший зятек оказался замешан в этом? — спросил Александр Борисович.

Зорина пожала плечами:

— Я не готова ответить на этот вопрос. Пока что не готова… для этого я и приехала к вам. Мне нужно понять его психологию, решить, способен ли он на убийство.

Старик тяжело вздохнул:

— Он убил мою дочь, и это сошло ему с рук. Прижмите к стенке эту сволочь, и я умру спокойно!

Девушка дотронулась до его локтя:

— Вы сами знаете: в милиции не принимают голословных обвинений. Если я, приехав домой, скажу, что вы безосновательно обвиняете его в смерти своей дочери, меня не поддержит даже мой собственный муж.

Крошин взял себя в руки:

— Спрашивайте.

— Меня интересует мотив.

Александр Борисович пожал плечами:

— Несколько лет мы с женой пытались ответить на этот вопрос. Почему? Почему?! За что?! Нам не удалось этого сделать. Может быть, вы окажетесь удачливее.

— И все же, вы его обвиняете…

Крошин кивнул:

— Я видел, как он смотрит на Тамару. Он ненавидел ее и рад был от нее избавиться! Весь Севастополь знал о его похождениях — мой зять не пропускал ни одной юбки. Разговаривать с ним на подобную тему было бесполезно. Тамара рассказывала мне: этот тип, как канатоходец, обожал балансировать на тоненькой веревочке. Чувство риска вливало в его кровь нужную дозу адреналина. Но однажды терпение моей девочки лопнуло. Между ними состоялся серьезный разговор, в ходе которого она напомнила ему, чем этот голодранец и бездарь обязан нашей семье.

— Бездарь? — удивленно перебила его Зорина. — Это вы сказали в запальчивости. Владислав Анатольевич пишет прекрасные стихи и книги.

Хозяин расхохотался:

— Ах, увольте меня! Судьба отплатила ему за жестокое обращение с людьми. Если вы будете внимательно прислушиваться ко всему, что он читает на выступлениях, то вскоре поймете: вот уже в течение двадцати лет мой зятек не написал ничего нового. За разврат и пьянство пришла расплата: он попросту исписался. Что касается его прозы, тут вообще не о чем говорить. Две несчастные книги он переиздает уже лет, наверное, пятнадцать.

— Хорошо, я поняла, — согласилась журналистка. — А теперь давайте вернемся к нашему разговору. Итак, вы сказали, что ваша дочь…

— Тамара высказала ему все, — продолжал старик, — и пригрозила разводом. Знаете, что означал развод с моей дочерью для такого типа, как он?

Катя приподняла брови:

— Что же?

— Весь город знал о его чудовищной лени, пьянстве, прогулах работы, гулянках, — пояснил он. — Его репутации не позавидовал бы и студент-двоечник. Если бы моя дочь развелась с ним, ничто уже не помешало бы претендентам на его место сожрать моего зятька с потрохами.

Зорина развела руками:

— Значит, он должен был молиться за ее здоровье.

— Да, если бы не нашел более выгодный вариант, — согласился Крошин.

Журналистка в волнении поправила и без того гладко лежавшие волосы:

— Вы вычислили этот вариант?

Александр Борисович поморщился: