Праведник

Теперь это стало для нас нормой. Каждый день я задаю ему вопросы об Иден, и он отвечает на них. Сначала он отнесся к этому с подозрением, но больше не колеблется. Мои вопросы всегда касаются несущественных, случайных фактов, из которых складывается жизнь человека: первое домашнее животное, имя матери, увлечения в детстве, мечты.

Отто нарисовал портрет своей сестры, который только подтверждает то, что я уже знал… у нее чистая душа. Она ухаживала за матерью, страдавшей от рака, в возрасте шестнадцати лет, потеряла ее в семнадцать, когда суд присудил ей опекунство над тринадцатилетним братом. Она легко могла окунуться в преступную жизнь, живя там, где они жили. Вместо этого она выучилась и получила стипендию. Она больше училась и работала на двух работах, чтобы сохранить крышу над головой. Она ездит на этой развалюхе, потому что она принадлежала ее матери, хотя ремонт обходится ей дороже, чем покупка новой машины. Она не продаст ее. Эту девушку можно назвать святой, она ангел.

Чем больше я узнаю о ней, тем больше меня тянет к ней, как будто ее доброта может каким-то образом стереть зло, которым я заражен. Я изгнан, но она — мой путь обратно, я знаю. Вопрос в том, как. Я наблюдаю, как мальчик взбивает яйца с мукой в миске, одаривая меня при этом неловкой, застенчивой улыбкой. Его вьющиеся светлые волосы торчат во все стороны, а щеки пылают юношеским румянцем. Он такой невинный, сторонний наблюдатель во всем этом. Мне нужно вернуть его ей. Это сделает ее счастливой… облегчит ее страдания. Она заслуживает этого — воссоединиться с братом, которого вырастила. Она заслуживает всего хорошего, потому что она хорошая.

Всплывает воспоминание о моем сне, о ней, с глазами, похожими на райский сад, с широко распростертыми крыльями, когда она берет мальчика за руку и уводит его прочь. Она оставила меня там гореть. Если я отдам его ей, она оставит меня в наказание гореть в аду. Нет, я убивал ради нее. Мы связаны кровью, вплетены самой судьбой. Она не может оставить меня. Она моя. Мой ангел. Нет ничего, чего бы я не сделал для нее. Я бы заботился о ней так, как никто другой никогда не заботился. Что означает, что он не может уйти. Если я не могу вернуть его сестре, тогда что мне делать? Этот вопрос сейчас мучает и меня.

Отступая назад, я потираю виски. Мне нужно подумать. Принять решение.

* * * * *

Вечер пятницы. В клубе много народу, и я, в свою очередь, остаюсь в гостиной, хотя и не отрываю взгляда от Иден. Служба безопасности лично подключила все камеры видеонаблюдения клуба к приложению на моем телефоне. Теперь я могу видеть клуб из любого места.

Иден сегодня выглядит особенно несчастной. Я наблюдаю, как она разливает напитки и смешивает коктейли. Фальшивых улыбок, которые ей когда-то удавалось изобразить на лице, теперь нет. Отсутствие Отто сказывается на ней. На ней то же самое черное платье до колен, в котором я видел ее, когда она только начинала, только оно больше не облегает ее изгибы. Материал свисает, обтягивая ее худеющую фигуру. Даже отсюда, под слоем макияжа, я вижу тени у нее под глазами, то, как выступают ее скулы, словно пытаясь вырваться из-под кожи. Мой ангел падает. Она теряет веру. А что такое ангел без веры? Нет, ей так нельзя.

Встав, я направляюсь в клуб на первом этаже. Иден уже ставит поднос с напитками на столик. Грязным политикам. Джейсу удалось шантажировать их в пользу нашего дела в прошлом году. Иден наклоняется, ставя один из бокалов на стол, и в этот момент один из мужчин постарше кладет руку ей на заднюю сторону бедра, его пальцы чуть проникают под ткань платья. Она замирает, а затем отходит, игнорируя это движение. А вот я нет. Этот образ прочно запечатлелся в моем сознании.

Всего через пару тяжелых ударов сердца я оказываюсь возле столика. Иден первой замечает мое присутствие и опускает взгляд в пол, как будто ей неловко. Я хватаю мужчину за волосы и запрокидываю его голову назад. Потрясенный крик срывается с его губ, и все его продажные друзья замирают.

— Ты положил руки на мое.

— Нет, — хнычет он. Жалкий.

— Не оскорбляй меня своей ложью! — Он запинается на своих словах, но ничего внятного не выходит. Я отпускаю его, толкая вперед, но прежде чем успеваю остановиться, моя рука ударяет его по затылку, используя его и без того вращательный импульс, чтобы впечатать его лицом в стол. Я слышу треск, и повсюду разбрызгивается кровь, как будто разбивают яйцо.

Все его друзья вскакивают на ноги и отпрыгивают в сторону, пытаясь не испачкать свои дорогие костюмы.

— Убирайся отсюда — Я отступаю, разглаживая рукой перед своего пиджака. Я бросаю взгляд на Иден, которая теперь уперлась в стену, прижав поднос к груди, как щит. Мужчина отползает от меня, держась за сломанный нос. Однако никто из них не осмеливается ничего сказать. Они в костюмах. Коррумпированы, но не так, как я. Я вижу ужас в их глазах, когда они боятся за свои жалкие жизни. Хорошо. Они должны испытывать хоть какое-то уважение.

Когда они скрываются из виду, я поворачиваюсь к Иден. Ее глаза широко раскрыты, зубы прикусывают полную нижнюю губу.