Праведник поневоле

Ждать испытания пришлось недолго – Верджил приехал уже на следующее утро. Бьянка оставалась у себя, стараясь ничем не выдать своих страданий. За последние сутки ей пришлось пережить панический ужас загнанного в угол животного. Все планы бегства, которые приходили ей на ум, на поверку оказывались безнадежными.

Вскоре в ее комнату вошла Шарлотта.

– Брат приехал и спрашивает, отчего ты не спускаешься в гостиную.

– Я не совсем здорова. – Это было чистой правдой.

– Мне кажется, он тоже нездоров – у него какой-то рассеянный и недовольный вид. Спросил Пен, где миссис Гастон, а сам не стал даже слушать, когда она начала рассказывать, что миссис Гастон уехала из Лондона в деревню, погостить к друзьям. Теперь он велел мне подняться к тебе и попросить тебя зайти в библиотеку. – Шарлотта приподняла брови. – А может, ты совершила еще какую-то дерзость?

Как Бьянке хотелось, чтобы причиной всех тревог был лишь ее незначительный проступок.

Верджил, задумчивый, хмурый и очень красивый, ожидал ее в библиотеке. Прядь темных волос упала ему на лоб, и Бьянку так и тянуло ласковым движением откинуть ее назад, пригладив густую шевелюру, поправить складки небрежно завязанного галстука. Его горящие глаза и жесткий рот встревожили ее: вдруг он прознал о шантаже Найджела и собирается отчитать ее за то, что она не обратилась к нему за помощью?

Верджил решительно затворил двери библиотеки.

– Жить так дальше просто невозможно, – гневно проговорил он.

– Что невозможно?

– Все это. – Виконт обвел рукой комнату, а затем указал на нее и на себя. – Ты. Я. Ты заполнила все мои дни и ночи, заняла мои мысли и мое сердце. Мне невыносимо вот так жить рядом с тобой и невозможно существовать в аду без тебя. Надо найти какое-то решение.

«Пожалуйста, Леклер, оставь свои претензии, дай мне без боли прожить с тобой хотя бы несколько дней».

– Ты обещал, что у меня будет время подумать.

– Ты не так поняла меня, любимая: я вовсе не хочу принуждать тебя к чему-то, пользуясь своим преимуществом, а лишь хочу признать, что у меня его нет. Моя любовь к тебе сделала все прочее неважным. – Верджил потянулся к ней. – Ты победила. Все будет так, как хочется тебе. Я приму любые условия. Хочешь, чтобы я был тебе только любовником, – мы будем встречаться тайно, в надежде на лучшее.

В душе Бьянки возникла опустошенность. Ей страшно хотелось схватить его руку и прижать ее к сердцу. Любовь и благодарность переполняли ее, но он не должен был их видеть.

Она надеялась, что никогда не узнает, как Верджил пережил ее побег. Играть с ним сейчас было бы непростительно. Он не оставил ей выбора: ей приходилось лишь отвергнуть его великодушное предложение.

Верджил заметил замешательство Бьянки, и его рука бессильно упала.

– Если ты решила, что я вообще не нужен тебе, мы можем обсудить и это.

Не нужен? Ничто не сможет убедить его в этом. Он поймет, что это неправда, поймет, что она действует не по велению сердца.

Так и случится, если она не будет достаточно осторожна. Этого никак нельзя допустить. Нужно заставить его поверить тому, что она скажет.

Бьянка с любовью всматривалась в его лицо, в его ясные голубые глаза, в которых застыло ожидание и недоумение, вызванное ее молчанием. Ей хотелось броситься к нему в объятия и все рассказать. Но что он сможет сделать для их спасения?

Бьянка отвернулась.

– Я думала.

Верджил замер. Он стоял, не шелохнувшись, так тихо, как будто его и вовсе не было в комнате.

– То, что между нами произошло… Это опасно, – с трудом продолжила Бьянка. – Даже губительно. Должно быть, мы тогда обезумели. Ты же знаешь, я всегда считала брак слишком длительным наказанием за столь незначительный проступок.

– Я не считаю это для себя наказанием. И не притворяйся избавительницей.

От тона Верджила повеяло холодом. Бьянка закрыла глаза и стиснула зубы.

– Я не претендую на это. Замужество привнесет в мою жизнь нежелательные перемены. Полагаю, что никакие предварительные условия не спасут меня. Если я хочу заниматься музыкой, то, должна ехать в Милан, и нам все равно придется расстаться. Мы лишь на несколько месяцев отдаляем горечь разлуки.

За едва различимыми словами Бьянки последовало гробовое молчание. Она по-прежнему не решалась повернуться к Верджилу, хотя и чувствовала у себя за спиной его большую сильную фигуру. Пытаясь уловить его движение, она не могла понять, остался ли он стоять рядом с ней.

Верджил был рядом. Когда он заговорил, волосы Бьянки зашевелились от его дыхания:

– Раз уж я посвятил тебя в таинство любви, то, вероятно, должен дать тебе еще одно наставление: всегда смотри собеседнику в глаза. Если в тебе нет смелости на это, ты – ничто.

– Во мне нет смелости. Я слаба и ничтожна. Я не хочу видеть, какую боль причиняют тебе мои слова. – Бьянка была готова заплакать, и, чтобы продолжить, ей потребовалось усилие. – Если они не причиняют тебе боли, я также не хочу знать об этом. Вот какой эгоистичной я могу быть, Леклер.

Твердая рука Верджила опустилась ей на плечо. Он повернул ее к себе лицом и пальцем приподнял подбородок.