Праведники

— Что именно ты ищешь?

— След от укола.

— Ты ищешь след от укола на теле сутенера из Браунсвилла? Это шутка? Ты знаешь, сколько наркоты эти ребята пускают себе по венам в течение жизни? Когда их кладут в гроб, они все поголовно выглядят как подушки для швейных иголок!

— Нет-нет, Джей, не преувеличивай. Я наводил о нем справки. Никто не вспомнил, что он как-то особенно сильно ширялся. Больше скажу — судя по всему, он вообще обходился без наркотиков.

— Ну хорошо, допустим. Посмотрим, что там у него нашли на вскрытии. Тебе на этот номер перезванивать?

— Да, только, Джей… мне это нужно очень срочно, извини! Спасибо, дружище! Я твой должник!

Вдруг до слуха Уилла донеслись голоса, потом послышался негромкий взрыв смеха. Кто-то приближался. И среди них явно был Таунсенд Макдугал. Уж этот-то голос Уилл не спутал бы ни с чьим другим.

Он ума не мог приложить, какого черта его начальству потребовалось шляться так далеко от начальственных кабинетов и шикарных переговорных. А может, Макдугал специально возвращается сюда, чтобы выставить его, Уилла, на посмешище в присутствии других топ-менеджеров?..

Ну уж нет…

Уилл торопливо покидал мобильный, блокнот, ручку и карманный компьютер в рюкзачок и, пригнувшись, выскользнул из своего закутка. До служебной лестницы было рукой подать. Уилл никогда не пользовался ею и даже не знал, открыта ли там дверь. Но сейчас было самое время проверить.

Дверь оказалась открыта. Уилл слетел по ступенькам вниз, кивнул на прощание охраннику и вырвался на свежий воздух. Выйдя на улицу, он перевел дух и на несколько мгновений: прислонился к стене здания — прямо под часами, — собираясь с мыслями.

Его окружали несвойственные этому городу тишина и покой. В другое время и при других обстоятельствах ему бы это понравилось. Он вообще любил засиживаться в редакции допоздна и выходить на улицу, когда знаменитым манхэттенским часом пик уже и не пахло. Но сейчас у него было совсем другое настроение.

Уилл рассеянно огляделся по сторонам… Никого, если не считать одинокого туриста в бейсболке и жилетке с множеством карманов, который таращился в одну из фотовитрин «Нью-Йорк таймс». Не иначе надеялся обнаружить там какой-нибудь знаменитый снимок сорокалетней давности. Он зябко ежился. Должно быть, долго тут стоял и слегка подмерз. Уилл мимолетно посочувствовал ему и тут же выбросил его из головы.

У него были дела поважнее.

ГЛАВА 30

Суббота, 23:02, Манхэттен

Комната Тиши оказалась именно такой, какой он ее себе представлял. Уилл вдруг поймал себя на мысли, что действительно представлял ее себе, и не раз. И тот факт, что он был мужем Бет, нисколько не мешал этому. Он то и дело вспоминал о Тише. И к его стыду, это были вовсе не мимолетные воспоминания… Он вызывал в памяти ее лицо, голос, даже исходивший от ее тела аромат. Пытался вообразить себе, что было бы с ними, если бы они не расстались. Или представлял себе ее новую жизнь без него, с другим мужчиной. Потом всегда спохватывался — особенно когда это происходило в присутствии Бет, — но было поздно.

И вот в такие-то минуты ему всегда почему-то казалось, что в ее квартире должно быть много книг… великое множество книг… целые книжные стеллажи от пола до потолка… Диванчики и креслица с кремовой обивкой… Маленький телевизор… Декадентский журнальный столик с раскрытым томиком поэзии…

Надо отдать ему должное, Уилл оказался чуть ли не прорицателем. Квартира оказалась не такой «богемной», как мастерская, где он провел последнюю ночь. Но в целом ее облик соответствовал его ожиданиям. Стол и стулья из темного дерева, привезенные не иначе как из Таиланда или Индии… Марокканские деревянные ставни, которые, как ни странно, висели не на окнах, а прямо на стенах, словно картины… Какая-то причудливая, явно восточная напольная лампа… Все это, предположил Уилл, было привезено самой Тишей из различных поездок. Он и раньше знал, что в ней погиб великий путешественник и первооткрыватель.

При этом он не уловил в комнате запаха ароматических палочек, хотя подспудно был готов его обнаружить. Он жадно оглядывался вокруг. Тише не очень-то хотелось пускать его к себе, он знал об этом. Но когда Уилл позвонил ей из телефона-автомата и предложил встретиться в кафе, она сказала, что уже устала от пластиковых стульчиков и пластиковой посуды… Что ей хочется наконец принять душ и провести ночь в собственной постели и к черту все остальное.

Тогда Уилл, пойдя в контратаку, напросился к ней домой. Да так решительно, что у нее просто не было возможности ему отказать.

Она не распахивала перед ним дверь настежь, не устраивала ему экскурсии по квартире. Собственно, Тиша даже не вышла его встречать, а просто крикнула, чтобы он входил. Уилл отыскал ее в комнате. Она сидела по-турецки на полу, сосредоточенно изучая исписанные за день листки. Прямо перед ее глазами лежал томик Библии, раскрытый, конечно же, на десятой главе Притчей Соломоновых.