Праведные клятвы

Мы останавливаемся перед дверью, и он открывает кладовку. Доусон вежливо заводит меня внутрь, затем сам заходит следом, занимая почти всё пространство. Здесь горит свет, и прежде, чем я успеваю нервно что-то сказать или убедить себя, что это плохая идея и бежать, он прижимает меня к двери с лёгким стуком. Его руки оказываются на моих бедрах, прежде чем его губы касаются моих губ.

И я мгновенно таю в его объятиях.

Взрыв желания, жара и жгучей страсти охватывает меня.

И, блядь, он умеет целоваться. Его язык настойчивый, но ленивый. Властный, но даёт мне пространство для исследования. Определённо лучший поцелуй в моей жизни, но мысли в голове начинают метаться.

Что я знаю об этом человеке?

Он смешной.

Он очень красивый.

И он заставляет мои женские части петь.

Также он дружит с мужем моей сестры, который, так уж вышло, невероятно опасен. Делает ли это Доусона таким же опасным? Большинство присутствующих на этой свадьбе в той или иной степени преступники. А Доусон? Вероятно тоже.

Все эти мысли покидают мою голову, когда я чувствую, как его твердый член прижимается к внутренней стороне моего бедра.

Член.

Член.

Член.

Здесь нет места размышлениям…

… только Доусон.

Хочу больше.

Нужно больше.

Без стыда и раздумий я принимаю все, что готов предложить этот человек.

Я поднимаю руки, которые всё это время были плотно прижаты к бокам, и хватаю его за рубашку, притягивая ещё ближе, если это вообще возможно. Мои бёдра сами собой начинают тереться о него, жаждая его члена. Я позволяю своему телу взять верх над желанием, потому что не имею ни малейшего представления о том, что делаю.

— Подожди! — выдыхает Доусон и отстраняется.

Я мгновенно ощущаю потерю его губ. Я сделала что-то не так? Мои руки опускаются, и я понимаю, что помада, вероятно, размазана по нашим лицам, но не могу встретиться с ним взглядом.

— У меня с собой ничего нет, — говорит он.

Ой! Точно, презерватив… конечно. Чувствую, как меняется энергия в комнате, но не хочу, чтобы все заканчивалось. Наконец поднимаю глаза, и когда встречаюсь с ним взглядом, его глаза наполнены жаром. Я делаю резкий вдох. Я так блядски сильно хочу этого.

Его. Я хочу его.

Я нахожу в себе какое-то мужество и действую, прежде чем смогу передумать.

Я уже здесь, так что извлеку из этого максимум пользы.

Собрав подол платья в руке, я слегка его поднимаю, делая шаг к Доусону. Я опускаюсь на колени перед ним. Он внимательно наблюдает за мной своими бурными голубыми глазами. Но не спрашивает, что я делаю, потому что уже знает.

Я тянусь к ремню и начинаю его расстегивать. Когда ремень расстёгнут, освободить его член оказывается легко, и как только это делаю, начинаю сравнивать. Последний член, который был у меня во рту, был намного меньше. Смог бы этот вообще влезть в меня, если бы мы занимались сексом?

Дерьмо.

Я целую его чуть выше пениса, и он стонет, когда мои губы опускаются ниже. Я провожу языком по его кончику, пробуя на вкус.

Думаю, я хорошо делаю минет. Я многому научилась благодаря девчачьим разговорам, и мужчинам, которым отсасывала раньше. Они всегда кончали, так что я вполне уверена, что делаю все правильно. И я очень хочу, чтобы Доусон кончил. Хочу знать, что могу заставить дрожать колени такого человека, как Доусон.

— Блядь, Хани, — он стонет, а я наклоняюсь вперед и обхватываю кончик его члена губами.

В дверь стучат, и я замираю. Дверная ручка дребезжит, пока кто-то пытается ее открыть. Вздрогнув, я сжимаю зубы вокруг члена и случайно кусаю его.

Доусон громко рычит и отталкивает меня от своего члена.

— Блядь, — шипит он.

Я падаю на пол, пока мы оба смотрим на его член. Я в ужасе. Как я могла его укусить? Почти уверена, что он теперь отвалится. Прежде чем успеваю хорошенько осмотреть его член, я слышу свое имя.

— Хани, ты здесь? — Это голос моего отца.

Ох бляяяядь! Я в панике. Когда поднимаюсь с пола, ударяюсь головой о что-то твердое.

— Ох, блядь, — держась за голову, я поднимаю глаза и вижу, что у Доусона течёт кровь из носа.

Ну, это явно не то, что я планировала.

— Хани? — снова зовет отец. Дверная ручка снова начинает дрожать, и Доусон тяжело выдыхает.

— Здесь только я. Хани здесь нет, — и когда он произносит эти слова, его глаза приковывают меня. Одна рука все еще на его члене, а другая касается слегка кровоточащего носа.

— Хорошо, спасибо, — слышу я ответ отца и молчу, пока не слышу шаги, исчезающие в коридоре.

— Мне так жаль, — тянусь к нему, но он отступает.

— Не стоит, — говорит Доусон, качая головой.

Я смотрю на его обнаженный член и вижу болезненные красные следы от зубов.

— Я не хотела, — шепчу я, кусая нижнюю губу от смущения. Он аккуратно заправляет его обратно и морщится, когда ткань брюк касается свежих ран. Я наблюдаю, как Доусон достаёт из кармана салфетку и вытирает нос, убирая остатки крови.

— Мне пора. Это было… — Доусон, кажется, потерял дар речи и не закончив фразу, обходит меня и открывает дверь, не оглядываясь назад.

И вот его уже нет.

Блядь.

ГЛАВА 2

Доусон