Праведные клятвы

— Накричи на меня или что-то в этом роде, Марко. Будь зол за то, что я подмешала тебе что-то. Но перестань обращаться со мной как с ребёнком!

Я вижу, как мускул на его челюсти дёргается, и в отчаянии взмахиваю руками.

— Ты не осознаешь, какие последствия это имело бы для меня, если бы твой отец узнал о прошлой ночи, — говорит он, ударяя себя в грудь.

Я открываю рот, но тут же закрываю его.

Я действительно знаю.

— Я никогда не хотела ставить тебя в такое положение. Прости. Я просто не знаю, что делать. Я чувствую, будто задыхаюсь, — говорю я, прижимая руку к виску.

Я звонила отцу уже много раз с тех пор, как приехала в Нью-Йорк, и сколько бы раз я ни «топала ногами и кричала» (как он это называет), охрана была частью нашего согласованного условия. Но чувство вины — вещь очень реальная. Несмотря на всё, что произошло прошлой ночью, я хочу быть свободной.

Райя задумчиво стучит длинными ногтями по кружке.

— Возможно, я могла бы поговорить с отцом, — предлагает она.

Мы с Марко одновременно поворачиваем головы к ней.

— Я пыталась столько раз, — говорю ей. — Ты же знаешь, какой он.

— О, я знаю, каким отец может быть. Он нанял девушку, чтобы та прикидывалась моей лучшей подругой много лет, только чтобы держать меня под контролем.

— Но по крайней мере он позволил тебе поехать сюда без охраны, — слёзы наворачиваются на глаза, потому что это Райя. Сильная, независимая Райя. А я всегда была запасным вариантом. Меня нужно было сделать особенно защищённой, чтобы сохранить наследие и обеспечить выполнение контрактов. И теперь это стало привычкой. Привычкой, от которой я не знаю, как избавиться.

Райя выглядит виноватой, а Марко отводит взгляд и делает глоток кофе. Не забыв предварительно понюхать его.

Я тихо смеюсь.

— Марко, я больше не буду.

— Я и в первый раз ни за что бы не подумал, что ты на такое способна, — бурчит он, прежде чем сделать ещё один глоток.

— А что если предложить, чтобы охраной занималась команда Крю? — предлагает Райя.

Я просто поменяю одну цепь на другую. Она смотрит на меня как бы говоря, что еще не договорила. Я вздыхаю и она продолжает.

— Но у нас будут другие условия, и твой телефон будет отслеживаться. Никакого сопровождения на работу и с работы. Никакого присутствия на свиданиях. А на больших мероприятиях им придется затаиться, но кто-то все равно будет присутствовать.

— Твой отец не доверится чужой службе безопасности, — вмешивается Марко.

Райя одаривает его высокомерным взглядом, и так напоминает мне этим нашего отца. Она действительно может поставить мужчин на колени. То, что она говорит, — закон. А кто же я? Никто, всего лишь изнеженная резервная копия.

— Охрана моего мужа надёжна, — говорит Райя, ставя свою кружку на стол. — Хоть мне и не нравится, когда они дышат мне в затылок. В любом случае, Хани умеет защищаться. Она может позаботиться о себе. Ей просто никогда не давали возможности это доказать. К тому же, наш отец сам устроил мой брак с семьёй Монти, так что он не в неведении относительно их силы. А ты, Марко, можешь наконец вернуться домой и провести время со своей семьёй. Возьми отпуск. Покори свою жену заново.

Марко фыркает, но атмосфера в комнате меняется. И впервые у меня появляется надежда. Ещё одна цепь, возможно, будет разорвана. Наконец для меня начинает появляться пространство. Свобода исследовать свою жизнь и свои возможности.

— Думаешь, это сработает? — спрашиваю я.

Райя улыбается своей беспощадной улыбкой:

— Я никогда не вступала в спор, где мне бы ответили «нет». Но тебе нужно пообещать, что ты будешь вести себя как можно лучше — в пределах разумного, конечно. Это ставит на кон не только твоё имя, но и репутацию Крю.

Я сижу, почти отчаянно хватаясь за эту свободу, которую она мне предлагает. Кладу свою руку на её.

— Постараюсь не делать того, что сделала бы ты.

Она смеётся в ответ, и это заставляет меня улыбнуться.

ГЛАВА 25

Доусон

Двадцать-ебаных-миллионов ушли за мой сладкий, медовый горшочек.

Это был самый высокий результат за всю историю наших аукционов девственниц. Следующая девушка ушла за четыре миллиона. Я сжимаю список имен покупателей так, что костяшки белеют. Я ушёл сразу после завершения сделки — не мог смотреть ей в глаза. Наше соглашение было завершено, больше не было ничего, что мы могли бы обменять. Какая бы свобода ей ни была нужна, я надеюсь, что смог ей помочь обрести её.

— Доусон. — Лесли врывается в мой кабинет, даже не постучав.

— Надеюсь, у тебя веская причина, — рычу я, раздражённый тем, что меня отвлекли.

Её лицо мрачно. За ней сжимаясь в комок стоит Мэйси, одна из наших девушек. Я смотрю на них в напряжённой тишине.

— Что случилось? — встаю из-за стола, жестом приглашая Мэйси войти. Она закрывает за собой дверь, и по языку её тела я сразу понимаю — а я знаю это слишком хорошо, — что у неё что-то отняли.

Лесли наблюдает за Мэйси и помогает ей сесть на стул. Я присаживаюсь перед женщиной, которая уже два года работает на меня. Она пришла ко мне из мира проституции, а я предложил ей другой путь. Теперь её услуги щедро оплачиваются, и безопасность всегда обеспечена.