Праведные клятвы

— Я действительно ненавижу твою компанию, — говорит она. Я снова хватаю ее за руку и веду вверх по лестнице, но судя по тому, как она идет, можно подумать, что особняк принадлежит ей.

— Я уволю любого, кто тебе не понравится. — Ее глаза сужаются, когда я тянусь за ключом и вытаскиваю его. Отпирая дверь, она входит, положив руки на бедра, и начинает расхаживать.

— Все это я тоже ненавижу. — Она машет рукой в ​​сторону места, которое мы только что покинули.

Я чувствую, как дергаются мышцы моей челюсти. И я не могу ничего поделать, так как частично принимаю это на свой счет. На этих группах я построил свою империю.

— Ты бы попросила меня прекратить посещать подобные мероприятия? — спрашиваю я.

Она смотрит на меня и говорит:

— Что? Нет.

— Потому что я могу.

Я серьезно. Я могу отойти в сторону. Появляться только на определенных мероприятиях, а не на всех.

— Перестань пытаться меня смягчить, — кричит она, расстроенная. Мой член дергается, и я не знаю, почему я нахожу ее вспыльчивый характер таким очаровательным и соблазнительным.

— Работает? — спрашиваю я, подходя к кровати и садясь на нее. Когда она не отвечает, я спрашиваю: — Кто тебя научил так бить?

— Думаешь, Райя единственная, кто умеет драться? — Она фыркает. — Нас обоих с юных лет учили различным формам борьбы. Хотя все остальные мои драки заканчивались тем, что я и девушка, лежащая на земле, били друг друга.

— Кто выигрывал? — Я спрашиваю.

Она заправляет волосы за ухо.

— Конечно я.

ГЛАВА 38

Хани

Не уверена, что мне нравится, как он на меня смотрит. Ведь он смотрит не так, как обычно, и я чувствую, что в нем что-то изменилось. Не буду притворяться, что он всегда смотрел на меня без желания, но сейчас я знаю: это именно оно, и, возможно, даже больше.

Я остаюсь на месте, а Доусон сидит на краю кровати. Он словно говорит мне тысячу слов одним взглядом, и я не до конца понимаю, откуда во мне это знание. Так было всегда. Это словно неизбежность. Он снимает пиджак и кладет его рядом с собой, а потом похлопывает по кровати с другой стороны, приглашая меня присесть.

— Я пришла сюда не ради секса, — заявляю я.

— Нет, не для этого, — соглашается он. — Но мы все равно им займемся. — Он снова похлопывает по кровати.

Блядь, как же меня раздражает его самоуверенность. И моя собственная слабость тоже — ведь он прав, скорее всего, так и будет.

Я взмахиваю руками.

— Почему ты вообще привел меня на это мероприятие, Доусон?

Он тяжело выдыхает и внимательно смотрит на меня. Его проницательный взгляд не дает ни малейшего намека на ответ.

— Никогда не понимаю, о чем ты думаешь, — признаюсь я. А ведь я выросла среди мужчин, подобных ему.

Но Доусона мне хочется понять.

Мне нужно знать.

Мне нужно знать, что мной не просто пользуются.

Что я не единственная, кто уязвим в этой странной связи между нами.

— Я хотел увидеть, как ты поведешь себя в этой ситуации.

Я рассерженно фыркаю.

— Ты устроил это, чтобы испытать меня? Потому что я только что врезала по лицу одному из твоих клиентов.

— Это просто приятный бонус. Но нет, дело не в проверке. — Он словно подбирает слова, и это не в его стиле.

— Ради всего святого, Доусон. Говори, — требую я. — Скажи мне хоть что-то, наконец.

Он медлит, соединяя руки, и начинает.

— Я всегда, сколько себя помню, выражал привязанность через тело. Этот мир, в котором я живу, уже настолько стал частью меня во многих смыслах, Хани, а ты не отсюда.

Я обнимаю себя руками, чувствуя, как трещинка уязвимости наконец появляется на его броне. Этот могущественный человек наконец дает мне за что зацепиться.

— Я пытался бороться с этим притяжением к тебе. Но вот мы здесь. Я привел тебя сюда, потому что, честно говоря, думал, что ты сбежишь.

— Ты хочешь, чтобы я сбежала? — спрашиваю я, удивляясь.

— Это эгоистично, но в то же время я не могу тебя отпустить, — признается он. — Не отпущу, — поправляется, и темное, угрожающее выражение проступает на его лице. — Все это — часть моего уродства. И никогда в жизни мне не хотелось оправдываться или извиняться за это. Пока я не встретил тебя. Я не хороший человек, но хочу стать лучшей версией себя. Ради тебя.

Мои брови сходятся от непонимания. Такой момент слабости — последнее, чего я ожидала от Доусона. Но теперь всё становится на свои места — его постоянные отталкивания, притяжение и борьба. Те моменты, когда я думала, что с ним что-то не так. И это самая честная исповедь, которую я когда-либо слышала от мужчины. Даже мой отец никогда не осмелился бы раскрыть свои слабости передо мной.

Я медленно сажусь рядом с ним. Это что, его способ… получить одобрение? Может быть, даже принятие? Мужчина, которому не нужно ни одобрение, ни извинения, просит этого у меня? И это не просто кто-то. Это Доусон. Идеальный, безупречный Доусон. Он беспощаден. Но я осознаю, что теперь, для меня, возможно, он может быть чем-то большим.

Чувствую, как меня захлестывает тепло.

Я этого хочу. И он это знает.