Праведный грех

Она смущенно отвела взгляд в сторону и призналась:

– Одиноко, тоскливо без мужской опоры и ласки.

–Эх, Аннушка, ты мне с первого взгляда пришлась по сердцу, – промолвил он.

– Правда? – просияли ее глаза.

–Пошли в баньку, потрешь мне спинку? – неожиданно предложил Федор.

–Она не топлена, – растерянно прошептала женщина, готовая покориться охватившему их желанию.

Неизвестно, чем бы закончилось пиршество, но появилась Светлана. Недружелюбно, холодно поглядела на гостя.

– Пора и честь знать, – насытившись, промолвил Головин.

– Сколько я тебе должна за работу? – спросила Вальчук.

–Нисколько, – ответил он. – Работа мне в удовольствие, к тому же ты мне очень люба». Не ожидавшая такого поворота событий, она смутилась, покраснела, как школьница.

–Спасибо тебе, Федор, – прошептала Анна и проводила его до калитки.– Кончай со своей холостяцкой жизнью. Ты мужчина видный, любая женщина за счастье посчитает иметь такого мужа.

–Дельное предложение, – согласился он. – Я подумаю.

–Быстрее думай, годы ведь у нас уже не молодые, – невольно слетело у нее с языка тайное желание. Она смутилась пуще прежнего, ощутила румянец щек.

– Ой, Федя, прости, что я говорю, будто сама набиваюсь в жены?

–Правильно говоришь, – многообещающе улыбнулся мужчина. – Действительно, нам нет смысла терять время».

Головин выпил лишь один фужер. А вот борщ поел охотно и от добавки не отказался. «Здоровый мужик, а в столовой, какая нынче кормежка? К тому же он целый день в поле или на ферме», – по-женски пожалела она его.

Под предлогом попариться в баньке Головин зачастил в дом Вальчук. Выкраивал время, когда Светлана, находилась у подружки – одноклассницы Аси.

У вездесущих соседей появился повод разнести по селу весть о том, что у Анны появился хахаль, так как ее подворье под его умелыми руками преобразилось.

За три месяца он достроил начатую еще Ермаковым летнюю кухню, соорудил высокий навес над сеновалом.

И все бесплатно, если не считать обильные разнообразные блюда, женские хмельные ласки, которыми щедро одаривала его в бане изголодавшаяся, а теперь повеселевшая и помолодевшая доярка.

–Мам, что за дядька к нам повадился и смотрит, словно кот на сметану? – однажды спросила Светлана, уставшая отбиваться от подруг, поздравлявших ее с появлением нового папочки.

– Не к нам, а ко мне, и смотрит он на меня. Тебе еще надо подрасти, набраться ума, чтобы мужики глаза пялили. Федор Егорович Головин – не дядька с водокачки, а механизатор широкого профиля, передовик производства, ударник труда. Добрый человек, мастер золотые руки. Отремонтировал ограду, залатал кровлю на бане. Как не уважить такого человека…

–Зачем он нам нужен. У меня есть отец Степан, а этот чужой, – хмуро произнесла дочка. – Подруги в школе надо мной насмехаются. Говорят, что завела отца-бугая.

–Не обращай на них внимания. Они из зависти вредничают, – заметила Вальчук.

–Ты же сама говорила, что больше ни с кем из мужиков не свяжешь судьбу? – напомнила Ермакова.

–Эх, Светка, ты еще ребенок и не знаешь, как одиноко и тоскливо жить без мужчины, – вздохнула мать. – Повзрослеешь, поумнеешь и сама это испытаешь и поймешь.

–Значит, он к тебе в женихи набивается?

– Он работящий, непьющий, хорошо зарабатывает, чего еще от жизни ждать? Годы, как птицы летят, – уклонилась она от прямого ответа. – И получает он не меньше директора нашего сельхозпредприятия «Светлый путь». Нам деньги нужны на твою свадьбу с Андреем.

–Не нужны нам чужие деньги. Я напишу отцу письмо о твоих коварных планах, – пригрозила дочка.

– Не сметь! Это мое личное дело. С твоим отцом Степаном я в разводе, поэтому считаю себя свободной женщиной. Лучше готовься к поступлению в техникум, чтобы не пришлось, как мне, коровам хвосты крутить.

Обиженно поджав губы, Светлана удалилась в свою комнату. Ей было жаль отца, место которого норовил занять мрачный верзила с обувью сорок седьмого размера.

2. Проверка на верность

«Наверное, все мужики отличаются непостоянством, ненадежностью, – проводив до калитки Головина, размышляла Вальчук. – Сколько их, как того волка, не корми, а в лес смотрят, норовят подмять под себя очередную бабу, испытать кайф. У них семь пятниц на неделю, глаз да глаз нужен, чтобы какая-нибудь юная соперница не увела со двора, как цыган, коня. Может и Федя со мною, как с Чечулей, неделю-другую поматросит и бросит, опозорит на все село. Стоит ли ради нескольких минут наслаждения, рисковать своим добрым именем, репутацией? Да та же Катька первой меня «прославит», черным дегтем ворота вымажет. Надобно Федю проверить, испытать, насколько сильны его чувства ко мне? На что он способен, ради моих прелестей?»

И придумала. Через неделю в воскресенье Головин появился во дворе, она его, как дорогого гостя, усадила за стол, сытно накормила и напоила.

– Спасибо тебе, Аня, за хлеб и соль, – произнес Федор, поглаживая массивный живот. – Эх, теперь бы, после сытного обеда, жирок бы в бане согнать…

С вожделением поглядел ей в глаза, перевел взгляд на пышную грудь, крепкие бедра. Анна смутилась столь откровенного намека, и, потупив взор, посетовала: