"Правила"

Ох, хорошо. Я скомкал пакет и бросил его в мусор. Внедорожник нужно заправить; Я мог перехватить что-нибудь в магазине по пути, чтобы забрать Ариану.

Я направился через кухню, к своему рюкзаку и ключам, которые лежали на стойке возле задней двери.

— Ты определенно доволен собой, этим утром.— Сказал мой отец, будничным тоном, который сообщил об опасности.

Мое сердце упало. Очевидно, временное перемирие, которым мы наслаждались прошлым вечером, закончилось. Я просчитал свои шансы того, чтобы схватить свои вещи и убрать к чертям, прежде чем он взорвется. Шансы были не очень хорошими. И даже, если я сбегу сейчас, мне нужна машина на сегодня и завтра. Для него не проблема отобрать машину у меня, если он решит, что я был неуважителен. И так, как, я должен жить тут...

Я испустил медленный вздох, которого, я надеялся, он не услышит и приготовился к тому, что последует. — Да,— сказал я, вынужденно легко.— Думаю, я хорошо провел время на Ярмарке, вчера вечером.

— Я слышал, что пропустил какую-то шумиху, — сказал он, пока изучал газету, он все еще говорил поддельно мягко.

Ох. Хорошо. Я тихо вздохнул с облегчения. С этим я могу справиться. Он был раздражен, потому что думал, что упустил возможность обезопасить людей.

— Не так уж и много, — сказал я. — Только мерцание освещения. Я думаю, слишком много электроники работало одновременно. — И, возможно, присутствие таинственного ребенка, которому, по мнению моего отца, вручили пропавшие из GTX научные исследования. Кем, возможно, может быть сама Рейчел Джейкобс.

Я подумал о том, чтобы поднять эту тему, в надежде отвлечь его, но я не был уверен, что смогу произнести это, без нотки скептицизма.

— Да, Миссис Вандерхофф, в своем голосовом сообщение, упоминала об этом. — Он поднял взгляд, его губы сжаты.

Ох, чеееерт...

— Очень длинное сообщение от Миссис Вандерхофф на моем телефоне в шесть утра, так же включало в себя то, как рада она была увидеть тебя прошлым вечером, и как разочарована она тем, что мой сын мог так неуважительно разговаривать с ней.

Я поморщился. Вот оно. Ключевое слово: неуважительно. Я не отделаюсь от этого так просто. Это было больным местом моего отца. Уважение, или отсутствие его.

Даже если, технически, не я сказал все это, и Миссис Вандерхофф заслужила отпор, который она получила от Арианы.

Я ждал, что он потребует удостоверение личности моей "спутницы" - это было бы единственной вещью, которая могла ухудшить положение, знание того, что я был на свидание с дочерью его смертельного врага - но, по-видимому, Миссис Вандерхофф "решила" сосредоточить обличительную речь на мне, как на правонарушителе.

— Ты хотя бы понимаешь, как тяжело то, что я делаю? Нет, конечно, нет, — ответил он за меня, захлопнув бумаги и встав, чтобы ткнуть в меня пальцем. — Последнее что нужно мне, чтобы ты все усложнял, оскорбляя важных людей.

Долорес Вандерхофф была органистом в нашей церкви и самой большой сплетницей в городе. Она была важна, главным образом, из-за своего умения замаскировать злонамеренную догадку, под правду.

Моя мама знала бы, как разрядить ситуацию, указав на то, что Долорес "разводит драму на пустом месте", не сделав моего отца еще злее. К сожалению, она не передала мне этот навык.

— Пап, Миссис Вандерхофф, как обычно, бесится на пустом месте,— заспорил я. - Ты же знаешь какая она. Это было просто...

— Зейн, мне все равно, даже если бы она орала, что небо рушится на землю из-за того, что идет дождь. Ты вежливо должен кивнуть и согласиться, если она так говорит.

Я хотел закричать. Я выслушивал разные вариации этой лекции в течение всей своей жизни. Она называется "Все остальные всегда правы, даже когда они ошибаются ". Мнение каждого из нас значило больше, чем реальная истина. Квинн усвоил этот урок - лги и слушай ложь с вежливой улыбкой. Это мой брат - политик.

Но такая несправедливость разбередило больное место.

- Моя возможность служить этому городу зависит от людей доверяющих мне, уважающих способность контролировать сложные ситуации. Как ты думаешь, что они решат, если узнают, что я не могу контролировать собственного ребенка. – Сейчас он был прямо передо мной, его кофейное дыхание было неприятным.

- То, что ты говоришь и делаешь, отражается на мне, и я не позволю тебе выставлять мое имя в дурном свете.

Снова. Даже больше. Она на самом деле имел в виду это, даже если и не произнес это вслух.

Мой отец фыркнул. — Ты же знаешь, я единственный, кто остался с тобой. Твоя мать оставила тебя с носом. В этой ситуации я хороший парень.

Я был уверен, если ты доказываешь, что являешься хорошим парнем - ты побил собственный аргумент. Но я держал эти слова за своим плотно закрытым ртом, хотя моя челюсть ныла от того, что я сдерживал их.

— Ты мог хотя бы проявить немного благодарности, — сказал он.

Возмущение пылало глубоко внутри. Благодарить за то, что он остался и был родителем, так неохотно? Благодарить за то, что ненавидел меня и все о чем я напоминал ему?

Он вытянул руку в мою сторону. — Ключи.

Я уставился на него и его ладонь. — Что?