Правила абордажа

Весеннее солнце стояло уже высоко, когда Дороти проснулась. Окно перед ней было изумительно чистым и небо в нем – изумительно голубым. Только вот дышать было трудно. Легко, поверхностно – еще ничего, а стоит вздохнуть чуть глубже, как боль возникает не только в месте ранения, а во всей верхней части груди.

Издалека доносится шум прибоя. Дороти читала где-то, что шумом прибоя лечат нервы. И в самом деле, она чувствовала, что этот шум успокаивает ее, настраивает на плавное и равномерное дыхание, на плавные и размеренные мысли.

Очень хотелось пить. Так всегда бывает после операции. Нажала кнопку звонка. Медсестра, латиноамериканка со строгим лицом испанской дуэньи, сразу вошла с подносом. Стакан в меру прохладного сока. Пить только через трубку, чтобы не сделать случайно большой глоток и не закашляться. Если чувствуется голод, то лучше потерпеть еще несколько часов. Так расписал режим питания врач.

– Как вас зовут? – спросила Дороти. Говорить ей тоже было нелегко. Как-никак пуля прошла достаточно близко к горлу.

– Рони, – медсестра улыбнулась.

– Рони, я попрошу вас... Если меня будет кто-то спрашивать, то я готова к разговору.

Дороти проявила свой характер аналитика. Допрашивать ее, понятно, обязательно будут и полицейские, и ФБР. Кроме того, возможность увидеться с ней будет искать и резидент, и скорее всего чеченцы. Им лучше не встречаться в этих покоях.

– Хорошо, мэм. Внизу вас дожидается лейтенант. Я сообщу, что вы можете его принять.

– Спасибо, Рони.

Просто лейтенант. Ни лейтенант полиции, ни лейтенант еще чего-то... Так у американцев не принято. Что-то странное. Откуда же этот лейтенант?

Он вошел через четыре минуты. Пожилой, подтянутый, в тугом галстуке. И сам весь напряженный. Глаза уставились прямо, почти не мигая, на Дороти. Неприятный взгляд. Словно он знает все на свете, абсолютно все. Под таким взглядом невиновный чувствует себя виноватым.

– Добрый день, мэм. Лейтенант Гарднер, Агентство национальной безопасности. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

За дело взялось уже Агентство национальной безопасности. Это серьезно. Хотя никто толком не знает, чем занимается это агентство. Их побаиваются и в ФБР, и даже в ЦРУ. Все автомобили, которыми пользуются сотрудники агентства, имеют номера, приписанные к гаражу президента США.

– Я слушаю вас, лейтенант. – Дороти говорила умышленно слабым голосом.

– Расскажите сначала, что привело вас в этот вечер к профессору.

– Мы с ним близкие друзья.

– Это я знаю.

– Разве друзьям запрещено навещать друг друга? – Она лежа попыталась пожать в недоумении плечами и чуть не застонала от боли. Лейтенант Гарднер никак не отреагировал на невольную гримасу Дороти.

– Нет. Не запрещено. Но в этот вечер профессор Броуди был занят. Насколько мне известно, он не собирался приглашать к себе никого, кроме тех, кого пригласил.

– Я вообще не знала, что у него кто-то есть.

– Хорошо. Что было потом?

– Я пришла. В холле меня встретил старший охранник Локсли.

– Вы с ним знакомы?

– Естественно. Он старший охранник нашего института. И встречаемся мы довольно часто.

– Продолжайте.

– Он попросил меня подождать внизу, а сам поднялся к профессору на второй этаж. Спустился и сказал, что профессор появится через пять минут.

– О чем вы разговаривали с Локсли?

– Он предложил мне выпить, я отказалась.

– Простите. Вернемся чуть-чуть назад. Вы сказали, что в холле вас встретил Локсли. Из этого следует, что дверь вы открыли своим ключом?

– Нет. У меня нет ключа. Дверь была не заперта.

– Она обычно бывает незаперта?

– Нет. Как правило, я пользуюсь звонком.

– Интересно. Но Локсли был внизу.

– Да.

– Вас это удивило?

– Признаться, да.

– Вы ничего не спросили у Локсли?

– Конечно, спросила. Хотя я же видела, что перед домом собралось много машин.

– Что вы спросили?

– Какого пола гости.

– У вас были основания задать такой вопрос?

– Нет. Это я просто из женской вредности.

– Дальше.

– Спустился профессор. Сказал, что у него небольшой праздник. Окончание этапа испытаний.

– Вы знаете, что это были за испытания?

– Я не интересуюсь работой профессора. Мне достаточно справиться со своей.

– Странно. О работе Броуди в институте, вероятно, много говорили.

– Ну и что?

– Странно, что вы не интересовались ею.

– Вы плохо знаете тех, кто занимается наукой. Для каждого собственная тема – это явление. А остальные просто занимаются ерундой. Вот я изучаю вопросы, связанные со способностью человека...

– Не надо. Я знаю, что вы изучаете. Рассказывайте дальше.

– В дверь постучали. Локсли пошел открывать. Туда же двинулся и профессор.

– Постучали или позвонили?

– Постучали. В стекло. Сказали, что привезли шампанское.

– Локсли сначала спросил, кто пришел, или открыл сразу?

– Открыл сразу.

– Минутку. Но вы же говорили, что дверь была не заперта.

– Это я закрыла ее. По привычке, машинально.

– Хорошо. Что было дальше?

– Я закурила и отошла к двери в сад. В этот момент прозвучали выстрелы. Я обернулась и попала под пулю. Вот, в принципе, и все.

– Можете вы описать нападавших?