Правила атак на психику противника

– Боюсь, что насовсем, гран-маг. И правильно, в общем-то. Хватит ему нашими интересами жить, пора и о своих подумать. Мне его в определенном смысле даже жаль. Столько лет потратить в чужом мире на восстановление справедливости в его понимании и в итоге понять, что и искал не то, и хотел другого, и мстил не тому, и добился не того, о чем мечтал.

– Ты ведь мог его остановить?

– Я и сейчас могу его остановить. Но не буду.

Зачем насильно держать человека, сделавшего, наконец, свой выбор? Он ведь так и не стал нам близким за все эти годы. Если подумать, то и Ниорис, и я больше сожалеем о тех лечебных возможностях, которые закончились с пребыванием в Тиррольде Вольда знахаря, а не о нем самом. Так что, иди с миром, Вольд, может быть там у себя на Мираше, ты наконец найдешь тех, о ком сможешь сказать – вы и есть мое счастье. И, может быть, так оно и будет. Я бы искренне для тебя этого хотел. Ты это заслужил.

Прощай, сложный человек, Вольд знахарь…

Analyse der Schachpartie [73]

В отличие от шахмат, в жизни игра продолжается и после мата.

Айзек Азимов

Я сидел в своем кабинете у окна и бездумно смотрел на падающий снежок. Декабрь, начало зимы. Скоро город опять заполнит запах хвои и мандаринов. Фонарики, гирлянды, куранты. И кто-то с надеждой будет встречать Новый 2020 год и ждать счастья. Двадцать шесть лет назад тоже под Новый год началась вся эта история. Красиво началась, как сказка. В которой были и сказочная принцесса, и влюбленный рыцарь, и розы в середине зимы. А потом сказку сменила суровая действительность, в которой на героев посыпались интриги, разочарования, боль и смерть. Если вдуматься – ничего нового, большинство сказок плохо заканчивается. И судьба их героев как-то не настраивает на мажорный лад: что погибшая Русалочка, ставшая морской пеной, что сестры Золушки, отрезавшие себе по полступни, только бы влезть в хрустальную туфельку, что принц из сказки про Рапунцель, выколовший себе ветками глаза, что Гензель и Гретель, которым «добрые» родители отрубили руки и ноги. Про всяких съеденных Колобков я даже уже и не заикаюсь.

Чем мне запомнились эти годы? С одной стороны, я спас или продлил жизнь множеству пациентов, дорастя до заведующего отделением. С другой стороны, вольно или невольно, но именно по моей вине многие все потеряли, а некоторые еще и погибли. Перевешивает ли одно другое? Не уверен. Несколько свиданий в молодости обернулись годами, посвященными сначала выживанию, потом мести, и наконец, детективным изысканиям. И снова ошибками, снова приводившими к смерти окружающих.

Один умный человек правильно подметил когда-то, что очень сложно играть в игру, правил которой не знаешь. Ну да, ну да. Это ему еще не доводилось играть в игру, правила которой постоянно варьируются, а тебе об этом забывают сообщить. И что-то мне кажется, пора заканчивать с этими играми, раз и навсегда, у меня своих забот выше крыши.

В кармане ожил мобильный и прохрипел голосом Линдеманна: «Ду! Ду хаст!»

– Всеволод Юрьевич, – бодро прочирикала в трубку анестезиолог Полевкина, – больного подали, ждем Вас.

Знахарь Вольд, в миру хирург Всеволод Юрьевич, отключил телефон и направился во вторую операционную. Хочется некоторым постоянно жить как в шахматах, это пожалуйста. А мне надоело. Надоело искать за всеми словами второе дно, надоело анализировать сказанное, надоело отражать эти постоянные атаки на психику противника. И уж тем более, заучивать постоянно меняющиеся правила этих атак. Так что пусть там в Тиррольде Мадиан правит с помощью родовой силы, Ярхон интригует, Ниорис врачует, используя лечебную магию, Фритрик мечтает о ней, а меня очередной пациент ждет. Мы здесь как работали, так и будем работать. Сами. И… обойдемся без магии.

22.12.2019