Правила Барби

– Я помню, как в десятом иннинге8 Раф сломал свое запястье, и мне пришлось выходить и играть за него вне очередности тренера. – Я сразу узнала голос Мейсона и нахмурилась, не понимая, с кем он разговаривает. А затем мой слух уловил возбужденный женский вздох, и все встало на свои места.

– Ты выиграл ту игру, Дикий Ангел? – спросил глубокий, чуть писклявый женский голос.

Мейсон хмыкнул, а затем последовал странный шлепок, сменяющийся глупым женским смехом.

Это совершенно точно был удар по заднице.

Отвратительно.

Я скривилась, оглядываясь на арочный проход в столовую, ожидая там появления Мейсона и его подруги.

– Блу Сокс потерпели поражение, а мой хоумран9 назвали одним из лучших за сезон, что важно для новичка.

– Это так заводит, Дикий Ангел, – послышался второй женский голос, отчего я удивленно округлила глаза.

Ну, надо же. Что-то мне это напоминает. Будто смотрю фильм, напичканный избитыми клише.

Троица вошла в столовую.

Мой взгляд медленно прошелся по фигуре Мейсона. На нем были потертые синие джинсы и черное поло с логотипом «Лакост». По обе стороны от него были девушки-брюнетки в очень откровенных платьицах. Мейсон замер в проходе, приобнимая обеих за талии и хмуро оглядел пустующую кухню и примыкающую к ней столовую, где и сидела я.

– Кажется, мы опоздали, все уже позавтракали, – скучающе произнес он. Его голос, понизившийся на пару октав, говорил о легкой степени опьянения, а недовольное выражение лица о внутреннем раздражении. Стоит сказать, что последнее проявилось в тот момент, как он заметил меня в столовой. Видимо, надеялся, что я уже уехала.

Я поднялась со стула и, сложив руки на груди, ехидно усмехнулась.

– Следуешь по пути, протоптанному твоим братом еще пять лет назад?

– Нет, ведь тогда мне пришлось бы отбить его девушку, лишить ее девственности, трахать ее за его спиной, а затем вынудить уехать из города. А Челси давно не девственница, и не в моем вкусе, знаешь ли. Да и потом, сюжет, где мотивация героя месть? Я не настолько мелочен, – бросил он, занимая один из свободных стульев за столом.

– Челси его девушка? – недоуменно спросила я, ведь ранее мне показалось, что она кто угодно, но точно не его девушка.

– Забавно, что из всего сказанного ты зацепилась за это.

– Просто мне не показалось, что они сладкая парочка, он слишком неуважителен к ней, вот и все. Ты знаешь, как сильно я не люблю неосведомленность.

– Знаю, – безразлично бросил он. – Как назвать ту, с которой он периодически спит? – спросил Мейсон, набрасываясь на корзину с булочками. От его явно риторического вопроса я почувствовала тяжесть в животе.

Две подружки Мейсона, не сводя с меня враждебного взгляда, сели по обе стороны от него. У одной из них были мешки под глазами размером с Великие озера, ее огромная грудь едва не лежала в тарелке бейсболиста, хотя, предполагаю, что подобный вариант развития событий не сильно смутил бы его. Вторая девушка явно переборщила с макияжем и после горячей и веселой ночи была похожа на панду. Ее декольте было не таким глубоким, как у первой, но все компенсировало безумно короткое платье.

Бейсбольные Энни10. Так выглядело отчаяние.

– Мейсон, ты ведь не хочешь, чтобы она присоединилась к нам? – тихо, но так, чтобы я точно услышала, спросила одна из них.

– Билетик на этот поезд я сдала в кассу еще пять лет назад, со скандалом, поэтому связываться с этим перевозчиком вновь я не намерена. – Ответила я, улыбаясь той самой любопытной Энни.

– Почему ты все еще здесь, Барбара?

– Я выхожу за твоего брата.

Если, конечно, не верну свое наследство без этого.

Мейсон облокотился на стол. Ему не понравились мои слова, однако он попытался улыбнуться уголком губ, что выглядело пугающе. Чертов Дикий Ангел во всей своей красе. Однажды он ударил папарацци за то, что тот тыкал в него объективом своего фотоаппарата.

– И как тебе удалось уговорить его? Я думал, Джефри ни за что не пойдет на это.

– Ну, я просто была рождена парламентером. – Я ни за что не расскажу о том унижении, которому подверглась в кабинете его брата.

– Ты была рождена не парламентером, а симулянткой и манипулятором.

Я пожала плечами.

– Одно другому не мешает.

Манипулятор, холодная и черствая, эгоистичная, бесчувственная стерва. Я помнила каждое слово, которое он подарил мне на прощание. Тогда это сильно обидело меня, задело до глубины души, но сейчас я не держала зла на Мейсона. В восемнадцать я не понимала, что быть холодной и черствой, манипулятором, эгоистичной и бесчувственной стервой – это не недостаток, это гребаное достоинство. Привилегия. Этот мир съедает слабых, не брезгуя даже костями. Я не настолько глупа, чтобы быть съеденной.

– И ты ни на секунду не задумалась о старых обидах на моего брата? – спросил Мейсон.

– Это мелочно хранить обиду на бывших целых пять лет, не считаешь? – слегка прищурив глаза, поддела я Мейсона. На его гладковыбритых щеках заиграли желваки.

– Смотря, что сделали бывшие.

– Это в любом случае мелочно. Я не держу обиды ни на тебя, ни на Джефри.