Правила борьбы

– Ну, я давно и не работал руками, это правда. В логове самки не работают, а до Пекла у меня роботы дома убирали, только посуду я мог сам помыть, если подумать хотелось. Что там мыть, когда живешь один?

– Даже знать не хочу, сколько все это стоит, – вздохнул Кастер, – но, черт тебя дери, полы ты моешь, как профи.

– Я не всегда зарабатывал много денег. Мне вообще-то было шестнадцать, когда я остался один и добился разрешения на паспорт и трудоустройство, разумеется, мне могли дать только дерьмовую работу. В прямом смысле. Я сортиры мыл, чтобы не сдохнуть.

– А по тебе и не скажешь, что ты сирота, – тихо сказал Кастер.

Виту только плечами пожал, вдаваться в подробности он совсем не хотел, поэтому решил просто вымыть ведро и покончить уже с уборкой.

– Можно спросить? – внезапно поинтересовался Кастер, странно так.

– Ну, спроси.

Виту даже вздохнул, заранее ожидая какого-нибудь глупого вопроса про работу, про то, каково из нищего в богачи выбиваться, или просто о том, кем он был до Пекла. Он был готов к чему угодно, но не к тому, что спросил Кастер.

– Кто тебя так избил?

Виту даже дернулся, обернулся и почти с ужасом посмотрел на Кастера. Он так долго переживал за свой зад, а потом просто о нем забыл – наслаждался совсем другими ощущениями. Зато теперь чувствовал себя полным идиотом. Конечно, Кастер заметил – столько тут ползать с голой жопой.

Кастер заметил еще раньше, когда спрыгнул с душем. Он бы, может быть, и набросился на Виту, быть может, и трахнул бы его, но, когда захотел вцепиться ему в задницу, вдруг увидел то, что отбивало всякое желание. Слишком хорошо он на собственной шкуре знал что это, но подумал, что не его это дело, зато теперь не удержался, только нервно сглатывал, понимая, что Виту не спешит отвечать, только смотрит на него внимательно.

– Это следы от ремня, – не выдержал Кастер. – Поэтому не пытайся сейчас придумать, что мне соврать, лучше сразу пошли нахер.

У него даже голос дрогнул.

– Да, иди нахер, – бесцветно ответил Виту, взял ведро и пошел к лестнице, чувствуя себя будто дерьмом облитым.

Он при этом понимал, что ничего не произошло, но это было так мерзко и унизительно, что бесило еще больше, будто правильней было не терпеть, а изодрать Вожаку рожу, и не важно, что тогда его бы просто пристрелили.

– Черт, не задавай таких вопросов! – все же вспылил Виту, понимая, что лучше уже сейчас он скажет чуть резче положенного, на эмоциях, чем поссорится по-настоящему с человеком, рядом с которым было просто хорошо. – Ты вот способен про своего отчима рассказывать?

– Да, – ответил Кастер, стараясь сохранять спокойствие. – Сначала стыдно было, но у Демонов много крутых мужиков, которые из меня по капле всю правду вытянули. Знаешь, полегчало. Я был беспомощным мальчишкой – это гадко, но это в прошлом.

– А я был шлюхой, еще вчера, – прорычал Виту.

– В Пекле иногда одна ночь – вместо целой жизни, – пожал плечами Кастер. – Я просто хочу знать, кто эта тварь.

– Да херня это, – буркнул Виту, отвернувшись. – Это ж даже не побои, это…

– Слушай, не начинай! – внезапно разозлился Кастер, схватил Виту за локоть и дернул на себя, чтобы заглянуть ему в глаза. – Однохуйственно – на заднице эти синяки или на лице. Я ходил с губами, разбитыми пряжкой, со сбитыми пальцами, о мою спину ломали стулья и, черт тебя дери, я точно знаю, что глубоко до жопы, где эти синяки. Куда важнее, что это не набитая в бою рожа, а тупорылое избиение беспомощного существа!

– Вот именно, – рыкнул Виту, вырываясь. – Я допустил, чтобы меня, как беспомощное существо, лупил какой-то дебил с властью.

– Значит, это был Вожак, – заключил Кастер.

– Да иди ты…

Виту хотел было уйти, но Кастер снова не позволил.

– Послушай, нет ничего стыдного в том, чтобы выжить рядом с долбоебом, – сказал он, снова развернув Виту к себе, а того даже передернуло. Он вдруг подумал не о Вожаке, не о дурацких синяках на заднице, а об отце, о том настоящем долбоебе в его жизни, рядом с которым он выжил.

– Я не верю, что ты позволил бы себя ударить, если бы был еще хоть какой-то выход, – продолжал Кастер. – Так что я не собираюсь считать тебя за это трусом и слабаком, хотя бы потому, что меня тут им не считали. Ты видел шрамы на моих руках? Вот эти вот? Вот эти все?

Кастер буквально схватил Виту за руки и его пальцами стал водить по своим рукам, как по карте из коротких рубленных шрамов.

– У меня таких много и они почти все из жизни до Пекла, поэтому меня бесят уроды, способные бить того, кто не может сопротивляться, бесят до… да поубивал бы я их всех! Хорошо, что Вожак теперь точно сдохнет.

– Чего это? – не понял Виту, которого внезапно отпустили, а Кастер просто пошел одеваться.

– Жало ядовито, ну то оружие, которым его пырнул Кондар. Теперь он точно умрет, – сказал спокойно Кастер, натянув штаны, – но от этого он не станет меня бесить меньше.