Правила борьбы

– Если не хочешь, можешь не рассказывать, я же так, из любопытства спросил. Представить хотел.

Виту тоже хотел, только не представить, а сказать, вывернуть все это и забыть.

– Меня совратил отец, – внезапно и резко ответил он.

– Что? – ошарашенно спросил Кастер, даже обернулся, дернул рычаг и червя повело в сторону, пришлось срочно снова смотреть на дорогу и выравнивать его ход.

– Забудь, – отмахнулся Виту, понимая, что все это слишком.

– Ну уж нет, – выдохнул Кастер, тяжело дыша. – Уж прости, но такое я забыть не смогу.

– Так и я не могу, – ответил ему Виту и снова умолк, а внутри все нарастало, словно поток воды, переливалось через край и внезапно превращалось в слова, которые Виту, как ему казалось, никому и никогда не скажет: – Мне было три года, когда умерла мама. Я ее не помню, даже фотографии ее не осталось, а меня после ее смерти усыновил Нейтан Калибан, он был бухгалтером в крупной фирме, неплохо зарабатывал и, хоть он и был одинокий, ему меня отдали. Он хорошо ко мне относился, вернее я думал, что хорошо, но… во всем всегда был какой-то нездоровый сексуальный подтекст. Это я теперь понимаю, а тогда конечно нихера я не понимал. Просто он обо мне заботился, любил, говорил, что я очень красивый, убедил меня, что длинные волосы мне идут, заставил заниматься балетом, а главное – он постоянно меня трогал. Волосы, шея, задница. Я после приюта видел кошмары каждую ночь, и он забрал меня к себе в постель, мол, чтобы я с ним засыпал, а потом так и не отпустил. Я спал с ним в одной кровати много лет.

Виту запнулся, сглотнул, но Кастер молчал. Он его слушал, думал и даже не мог понять, но содрогался от ужаса.

– Я никому это не говорил, – продолжил Виту. – Я был уверен, что никогда не расскажу, но… сейчас мне хочется. Только зачем тебе эта мерзость.

– Она мне нужна, – глухо ответил Кастер.

– История получится долгой.

– Нам и ехать не близко.

Витур вздохнул и рассказал все: и про сексуальные игры, и про переодевания, и про то, как сам просил показать, что такое взрослая любовь, и что телу после всяких игрушек не так уж и страшен был член, и про симпатию к другим, и про первую любовь в школе. Он признался тому парню, а тот даже злиться на него не стал, растерялся, тупо сказал, что у него девушка есть, мол, извини. Только этот разговор слышали совсем не те люди. Он рассказал про травлю после этого, про драки, про то, как не мог отказаться от школы ради физики, про то, как сам завалил поступление в балетную академию и вообще ненавидел балет.

Кастер слушал молча, поэтому Витур, смотрящий в пол, пошел в своем рассказе до конца.

– Я убил его, – признался он. – Мне было шестнадцать, когда я его убил. Изучил место его работы. Придумал повод побывать в комнате охраны, запомнил, где стоят камеры. Это было очень просто. Они же все у них на экранах. Выкрал форму подсобного рабочего. У них кепки, под которыми легко прятать волосы и лицо, залез в лифтовую шахту, устроил замыкание. Я ж, блять, физик, уже тогда я жить без нее не мог, сверху по шахте к нему спустился и прямо в лицо сказал, как сильно я его ненавижу, а он все равно лепетал о том, что он меня любит, и о моей схожести с матерью. Нет, ты просто подумай! Любил он меня, как ее… сукин сын.

У Виту даже голос дрогнул, но слез не было, только горечь.

– Я спустился, точно зная, сколько у меня времени, потому разлил на пол воду из его же бутылки и ушел вверх по шахте, как и пришел, заранее испортив один из проводов. Когда дали электричество, он там зажарился, и знаешь, что он орал умирая? «Я люблю тебя». Мне это дерьмо потом даже в кошмарах не снилось. Ничего долго не снилось, только придурковатые его правила в голове всплывали и слова про красоту, про хорошего мальчика. Я ж, блять, по сей день не даю никому в драке нос мне сломать, потому что…

Он развел руками и умолк, не понимая, какой смысл во всей этой правде. Поток откровений просто иссяк, а часть правды застряла в горле.

Они как раз добрались до нужного места. Кастер отвел червя ближе к скале и остановился, отключил мотор и открыл дверь.

– Ребят, начните готовить стоянку, мы тут чуть задержимся, – крикнул он парням и просто бросился к Виту, обнял его, прижал к себе и застыл так, ничего не говоря.

Что тут говорить, он даже не знал. Не понимал, как вот это вот все могло случиться, и в то же время на собственной шкуре знал, как всем плевать на происходящее в семье.

– Знаешь, а ведь это еще не самое страшное, – прошептал Виту, уткнувшись лбом Кастеру в грудь. – Этот урод был моим родным отцом.

– Бля-я-ять, – простонал Кастер.

– Когда я получил свою первую премию, – продолжал Виту, уже не в силах остановиться. – Меня нашла тетка, сестра матери. Вспомнила внезапно, что у нее есть племянник. Все причитала, что я удивительно умный, как это я стал таким успешным, в кого бы это, а потом… она ходила по моей квартире, рассматривала все, а я думал – выгнать ее сразу или о матери расспросить. Она же вдруг внезапно обернулась и говорит: «Я так удивилась, что у тебя его фамилия». Я, разумеется, ничего не понял. «Кого его?» – спрашиваю, а она…