Правила чужой игры

Я вскочил с кровати на полчаса раньше, чем запланировал. С минуту сидел на краю, вспоминая сон и думая, с чего это вылезла такая муть. Подошел к зеркалу. Вид нормальный, лицо не опухшее. Только глаза… Смотрели настолько мрачно и тяжело, что хоть отворачивайся.

– Пора домой, Артур, ох пора!.. Так и спятить недолго.

Зазеркальный двойник молчал, как и положено.

– Э‑эх! Ситуэйшен, блин!..

Утренний моцион под названием «поел‑помылся‑оделся» завершил за двадцать минут, привычно сунул пистолет в кобуру и выскочил за дверь. Меня ждала круговерть срочных дел, постоянно перебиваемая делами еще более срочными, а те в свою очередь отступали перед делами наисрочнейшими…

Штаб батальона, проверка документов, наработанных начштаба…

Разговор с кандидатами в батальон, присутствие на тестировании…

Выезд на строительство новых корпусов под личный состав, арсенал, гаражи, склады…

Прием новых видов оружия и техники вместе с зампотехом…

Час на личную тренировку, короткий перекусон в столовой, разговор в горотделе полиции, который я никак не привыкну называть комиссариатом.

И снова – полигон, спортзал, арсенал, гаражи, штаб… Дотемна, до шума в ушах…

На минутку бы в прошлое, застать момент, когда решил пойти в полицию. Дал бы сам себе в зубы за гениальную идею!

…Ругия усиленными темпами вела подготовку к войне. При этом соблюдая все меры маскировки, какие только можно предпринять в конце двадцатого века, когда в космосе на орбитах летали спутники‑шпионы и фотографировали всю поверхность Земли.

Так или иначе, но к границам с Зоной за последние два месяца стянули соединения десятой полевой армии – два пехотных и один танковый корпус – со всеми средствами усиления. Десятая армия – основная ударная сила в предстоящем наступлении.

В такой обстановке на Управление и Департамент легла вся ответственность по соблюдению режима на прифронтовой территории. В последние дни сотрудники обоих ведомств устроили грандиозную чистку соседних с Зоной округов, пытаясь вычислить и нейтрализовать вражеских агентов.

…Меня дважды тормозили на блокпостах, недавно организованных при выезде с горных дорог Ламакенского хребта, отделявшего Ругию от полуострова. Увидев «корочки», немедленно пропускали, а более‑менее осведомленные еще и козыряли, но задержки достали. Взведенное состояние – обычное в последние дни – при каждой остановке было готово выйти наружу, и я, чтобы не устроить никому не нужный скандал, не доезжая до Мегара, свернул на пустырь. И выехал прямо к храму.

Вспомнив, как мы расстались с настоятелем, зашел внутрь, желая увидеть его и узнать, как дела. Настоятель был на месте. И вновь я застал его за зажиганием свечей.

Выглядел он не очень. Лицо осунулось, глаза запали, у уголков рта глубокие впадины. Волосы на висках поседели.

Мой приезд если и удивил его, то внешне это никак не проявилось.

– …Заходили они недавно, – сказал он вдруг минут через пять после начала разговора.

– Кто? – не понял я.

– Детишки эти. Которых вы тогда разогнали.

– Да? И что хотели?

– Сначала все кричали, что я их сдал, потом немного успокоились…

– Даже?! – хмуро сказал я. – А почему вы в полицию не заявили?

– Зачем? Ничего плохого они не сделали. Как выяснили, что я ни при чем, перестали кричать.

– Поверили, значит…

– Да.

– Странно… – протянул я, прикидывая, стоит ли разыскивать не в меру любопытных подростков и популярно объяснить им, что совать нос не в свои дела не следует. – И они послушали?

– Послушали. Даже помогли потом. Со двора мусор убрали, холодильник установили.

Такое миролюбие меня озадачило и одновременно порадовало. Меньше хлопот.

– Что с вами? Вид такой, словно болеете.

Настоятель помолчал, потом вздохнул и поднял на меня глаза. В них была боль.

– Сердце кровью исходит. Что творится вокруг, что делается?! Убийства, кровь, невинные жертвы… Почему люди так спешат лишить друг друга жизни? За что их Господь так наказал?

Я слегка опешил от таких слов и внимательно посмотрел на настоятеля, прикидывая, не спятил ли тот?..

– Спешат умертвить, принести мучения и страдания… Разум затмили низкие страсти.

– Это вы о Зоне?

– Рассадник адских утех и мучений!.. Как люди, живые и разумные, могут вытворять такое над собратьями своими?

Бедный настоятель, видимо, настолько проникся идеалом ангельской жизни, что обычные земные проблемы и дела воспринимает как нечто из ряда вон выходящее. Впрочем… А что нормального в беспределе Зоны вижу я?

– И вы, служители государства, недалеко ушли от тех злодеев.

– А? – выплыл из собственных размышлений я. – Вы о чем?

– О вас, стражах порядка. Я наслышан о полиции и о роте Оборотня. И даже подозреваю, что вы…

Проницательность настоятеля меня не удивила, еще при впервой встрече стало ясно, что он – человек неординарный.

– Вы напрасно приписываете нам некие невозможные зверства. Мы защищаем закон и людей, о которых вы так печетесь. Мирные люди – жертвы бандитов и убийц.

– Но, защищая их, вы переходите пределы разумного. Ваши… методы мало чем отличны от методов бандитов.