Правила чужой игры

– Ну, эти… – Радован сделал жест, словно стряхивал что‑то мерзкое с пальцев. – Правозащитники. Мать их!..

– Почему? Неужели на них ничего нет?

– Было бы, давно бы поймали.

– Надо поговорить с бригадиром. Неужели ни одного факта?

– Попробуй. Только мутное это дело.

Я вспомнил кое‑что из своей недавней практики вольного водителя и кивнул.

– Попробую. Думаю, одного‑то мы достанем. Завтра же.

– А не рано?

– Нормально. Пока тихо…

Очистив тазик и запив черешню ключевой водой, мы отдохнули минут десять и дали команду на выдвижение. Подошло время возвращения…

…Его доставили на базу во втором часу ночи. В небольшое подвальное помещение впихнули связанного человека с черным целлофановым пакетом на голове. Резким грубым движением усадили на табуретку, сорвали пакет. Мужчина прищурил глаза – свет лампы бил в лицо.

Я облокотился на край стола, разглядывая гостя. Чуть выше среднего роста, крепкого телосложения, черты лица грубоваты, за левым ухом след от ожога. Волосы коротко острижены, маленькая борода типа эспаньолки. Вид ошарашенный, но не испуганный. Полиция без оснований не тронет, а этих самых оснований нет и быть не может. Значит, нечего попусту нервы тратить.

Доставивший гостя Караджич встал рядом, вопросительно взглянул: мол, он? Я так же молча подтвердил. Захват проводили парни из криминальной полиции, знакомые Радована. Я в этом деле вообще не светился. Мое время еще не пришло.

– Ну? Поговорим?

Мужчина, кряхтя, повел руками, стянутыми за спиной тонкой веревкой. Довольно спокойным голосом сказал:

– Руки затекли, снимите.

– Не надо, – вставил Радован. – Руки у тебя нормальные, вязали спецы. Но если будешь упрямиться, свяжу я. Тогда запоешь.

Тот пожал плечами, сплюнул на пол. Попробовал рассмотреть нас, но свет бил в глаза, увидеть что‑то, кроме двух неясных фигур, трудно.

– Так что, будем говорить?

– Давайте поговорим, раз такая охота.

Надо отдать ему должное – держался твердо, самообладания не потерял. Это не рядовой боевик, не мелкий посредник. Сидит в городе давно и прочно. Видимо, местный, вышел на бандитов давно, оброс знакомствами, завел контакты. Гонит по обе стороны границы оружие, наркотики, фальшивые деньги, торгует информацией. И конечно, имеет прикрытие. Но какое?

– У тебя один выход – рассказать нам все, что знаешь. Контакты с боевиками, каналы поставки, способы связи, места схронов. Тогда будешь жить.

Он вскинул лицо, оскалился.

– Вот как?! Полиция начала хватать всех подряд, без разбору. Значит, по‑другому не можете? Честных людей трясете…

– Не валяй дурака! – насмешливо проговорил я. – Честные люди не торгуют наркотой. И не продают оружие боевикам.

– А доказательства, что я торгую, есть?

Караджич глянул на меня: мол, начинай, твоя идея.

– Оставь нас одних, – попросил я Радована. – Хочу тет‑а‑тет побеседовать.

Тот пожал плечами, нехотя встал.

– Смотри. Только… не очень его. А то потом проблем не оберешься.

Я проследил, как за лейтенантом закрылась дверь, подошел, ближе к пленнику.

– Как тебя зовут?

– А вы даже не знаете, кого взяли? Совсем полиция оплошала… – с наигранным сочувствием произнес он.

– Чего честному гражданину скрывать свое имя? Или боишься?

Он тщетно ломал глаза в попытке разглядеть мое лицо. Странность ситуации выбивала его из колеи. К тому же отлично понимал, что за молчание может здорово огрести, а получать по шее никому не охота.

– Зови Карпом.

– Пусть Карп… Значит, так, Карп. Никакие доказательства твоей связи с боевиками особо и не нужны. Хотя они есть…

Он фыркнул, презрительно протянул:

– Треп. Болтовня. Нет у вас ничего на меня, иначе бы давно сунули бумажки под нос.

– Да? Хорошо. – Я подошел вплотную, понизил голос. – Два с половиной месяца назад ты толкнул Дижу партию пулеметов. Двадцать штук.

Он отшатнулся, на лице мелькнул испуг.

– Да еще предлагал АГСы. Мол, новенькие, с завода. Что, забыл?

Карп молчал, лихорадочно обдумывая ситуацию. О встрече, конечно, помнил, но не понимал, кто и как узнал о ней. Перебирал в уме всех, кто тогда присутствовал, и прикидывал, у кого оказался длинный язык.

– Ночь, Жалейка, пустая улица. Ты, два твоих парня, Диж и его напарник… а в конце ты предложил заходить еще. Вспомнил?

– Темнишь, начальник. Наговариваешь… – скрывая волнение, протянул Карп. – Что за Диж, какой товар?.. Брехня.

– Ну‑ну… Брехня. И доказательств нет… – Я положил руку ему на плечо, легонько встряхнул. – Значит, отпускать тебя, бедного и невиновного?

– А что делать‑то? Можешь даже не извиняться, переживу.

– Лады, – согласился я. – Отпущу. Правда. И ни разу по уху не съезжу. Честно.

Карп недоверчиво глянул, попробовал встать. Я не мешал, отошел в сторону. Надо дать ему вздохнуть спокойно.

– Спасибо, что разобрался, начальник. Тебя, наверное, подставили свои. Ты подумай.

– Подумаю.

– И руки развяжи, правда затекли.

– Угу. Да… – я отпустил веревку, не успев развязать первый узел, – слышал, что с Дижем на обратном пути произошло?

– Что? – машинально спросил он, на миг потеряв бдительность. Что делать, человек, когда чувствует себя в безопасности, ослабляет контроль.