Правила чужой игры

Алан пришел к нам в батальон, имея за плечами спортивное прошлое и полугодовой опыт службы в полиции. Словом, знал, что такое свист пуль. Со временем стал моим связным и телохранителем, проявил себя с лучшей стороны. Несколько раз я поручал ему выполнение отдельных заданий, и он отлично справлялся. Теперь, имея некомплект офицеров, я решил поставить его взводным в только что сформированную роту из батальона Свена.

Алан отказался. Мол, не хочет командовать, привык к месту и так далее. Все мои уговоры и объяснения не действовали. Тогда, устав болтать, я поставил его перед фактом – или он принимает взвод, или пусть пеняет на себя. Власов, поняв, что перебрал с упрямством, пошел на попятную. И в конце концов дал добро.

– То-то. Упрямец чертов!

– Так не потяну же…

– Ты? Не смеши меня. Я тебе через полгода и роту бы доверил. Кого мне ставить? Новичков? Выпускников факультета, не знающих толком, с какой стороны вставлять в автомат магазин?

– Но…

– Ладно, хватит. Что за беда с вами? Шарахаетесь должностей, как черт ладана! В общем, так, даю неделю подыскать на твое место толкового бойца. А потом принимай взвод.

– Угу…

– Что?

– Так точно!

– То-то…

Сегодня Алан шел со мной последний раз (еще мои парни приучали меня говорить – крайний раз, но я так и не привык). Завтра убывает к Свену. А его сменщик – Ратмир Токарев – уже привыкает к новой работе.

…Начальника штаба застал я в весьма раздраженном состоянии. Он хмуро взглянул на меня и поздоровался каким-то замогильным голосом.

– В чем дело, Торм? – вспомнил я его имя. – Что невесел, что головушку повесил?

– Привет. – Он пожал мне руку и предложил сесть. – Что нового?

– Это я у тебя хотел спросить.

– У нас ничего. Вчера прошла информация о двух группах диверсантов. Или окруженцев, хрен их знает. Шараёбятся где-то на востоке, между Вершино и Устином. Их засекли армейцы и передали информацию нам.

– Устин? Это зона Олафа. Я сегодня там буду. Посмотрим обстановку.

– Да, пожалуй, и все. Остальное – рутина, текучка. Сами справляемся. А нет – вас зовем.

– Верно. Но чего ты такой смурной?

Торм состроил гримасу и махнул рукой. Видимо, не очень хотел говорить. Вид у него при этом был такой, словно он проглотил целый лимон. Но потом все же не выдержал.

– Ко мне тут явились… с визитом…

Он шевельнул губами, и я по ним прочитал невысказанное. Очень нехорошее выражение из тех, что не всегда рискуют писать на заборе. Во избежание сноса оного.

– Детишки великовозрастные!.. – закончил он фразу.

– То есть?

– Да то! Кто такой профессор Далмнена – знаешь?

– Кто?

– Профессор Эвальд Далмнена. Светило прикладной математики, Нобелевский лауреат, один из лидеров консервативной партии. Недавно получил пост вице-спикера Государственного Совета. Авторитетная личность!..

– И что, он тебя достал?

– Он? – Торм усмехнулся, покачал головой. – Нет, он сюда никогда не приедет. Если только искать факты притеснения армией местного населения и произвола военных.

– Что, не любит армию и полицию?

– Не то слово. Этот, как его… – Начштаба пощелкал пальцами, вспоминая слово. – Правозащитник, мать его! Все они в консервативной партии правозащитниками заделались, когда президент прижал их.

– Ну а тебе он чем досадил?

– Да не он. Племянник его. Приехал сюда с девицей, показал пропуск в закрытую зону и потребовал, чтобы разрешил поездку в Вершино.

– Зачем? – недоуменно спросил я. – Что он забыл в этом городишке?

– Да хрен его знает! Не соизволил сказать!..

– Во дела…

Вообще-то порядок в тылах фронта поддерживался строгий. Всюду на дорогах контрольно-пропускные пункты, патрули, проверки. Без разрешения проехать полкилометра невозможно. Управление, Департамент и армия строго следят за режимом и посторонних людей не пропускают. Насколько я знаю, нескольких любителей экзотики, приехавших из центра Ругии поглазеть на войну, отловили через несколько минут после того, как они миновали бывшую границу Зоны. Возможно, кому-то и удалось проникнуть дальше, не слышал, но таких «счастливчиков» можно пересчитать по пальцам.

– А как они вообще сюда доехали?

– Говорю же, у них пропуск. Все честь по чести, штамп, печати… Дядюшка постарался, профессор этот. Выхлопотал племянничку документ.

– Но зачем?

Торм опять поморщился, досадливо бросил:

– Да не знаю! Болтал что-то о доме, принадлежащем его семье, о бумагах… Хрень какая-то.

– И чего он решил ехать сейчас? Городок только-только освободили. Трое суток вроде… да еще с подругой. Стой! – Я вдруг вспомнил. – Эта не та парочка, что я видел из окна? Она – брюнетка, красотка в джинсах, он – блондин, видный такой? На джипе?

– Да. Видел, значит?

– Видел. У него с головой все в порядке? Или перед своей девкой выделывается?

– Да пошел он! Буду я из-за него нервы портить. Раз пропуск есть и оформлен как надо, то пусть сам и решает, совать голову в петлю или нет. Выдал бумагу и турнул отсюда.

– Они что, даже без оружия? Ведь там кто угодно может шастать.

Торм опять махнул рукой, сел и раздраженно сказал: