Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания

На Филиппинах и позже дома, во время тестирования арахиса, зараженного афлатоксином [36–39], я обнаружил две вещи: кажущуюся связь между маленькими филиппинскими детьми, страдающими от рака печени, и потреблением животного белка, а также результаты исследования группы ученых в Индии, проверяющих взаимосвязь между афлатоксином, раком печени и животным белком. Благодаря такому необычному стечению обстоятельств я обнаружил доказательства неожиданной роли животного белка в развитии рака печени. Меня особенно интересовал вопрос: может ли рост раковых клеток, спровоцированный афлатоксином, ускоряться при употреблении животного белка? Вне всяких сомнений, этот вопрос затронул наш проект на Филиппинах и поставил меня в неловкое положение. Я мог либо продолжать пропагандировать такое же высокое потребление белка и выбросить эти назойливые вопросы из головы либо позволить им вести меня, куда бы они ни вели, даже если это обернулось бы пустышкой.

Я думаю, моя работа за последние 65 с лишним лет ясно показывает, какой путь я выбрал, почему и куда он меня привел. Назойливые вопросы почти всегда ведут к другим таким же еще более назойливым вопросам, и когда дело доходит до собственных предубеждений, тем важнее, чтобы эти вопросы задавались. Итак, что же я обнаружил?

В лаборатории я выяснил, что животный (но не растительный) белок резко увеличивал рост раковых клеток, использующихся в эксперименте. Я также выявил доказательства по меньшей мере 10 биологических механизмов, с помощью которых можно объяснить этот эффект животного белка, как на ранней стадии инициации рака, так и на более поздней фазе промоции. Одновременно с этим я обнаружил широкий спектр международных исследований, которые показывают линейную корреляцию между животным белком (или суррогатными питательными веществами, такими как насыщенные жиры, они чаще всего содержат животный белок) и множественными видами рака, сердечно-сосудистыми и другими хроническими заболеваниями. Далее в исследованиях с участием людей я нашел подтверждающие доказательства, которые продемонстрировали обратный эффект в развитии сердечно-сосудистых заболеваний, диабета и других заболеваний с помощью диеты, исключающей продукты, содержащие животный белок.

Некоторые из этих доказательств бросают вызов давним представлениям о том, как должны выглядеть достоверные научные данные и доказательства, и я рассмотрю эту проблему более детально в части III. Основной момент, который я хотел бы отметить здесь, заключается в следующем: в какой-то момент своей карьеры, ввиду наивности, неуклюжести или какого-то другого недостатка, я невольно подорвал самое священное, молчаливое соглашение, которое объединяет практически всех исследователей в области питания, – наше многовековое благоговение перед белком животного происхождения. Реакция сообщества на мои выводы свидетельствует о неизгладимом отпечатке, который оставил белок животного происхождения на нашем коллективном сознании.

Как я описывал ранее, один из коллег объяснил мне, что я «в корне предал» интересы исследовательского сообщества в области питания. Другой, профессор Альф Харпер, который когда-то написал очень великодушное рекомендательное письмо для моей первой профессуры в Технологическом институте Вирджинии (в то время, когда мы оба были в Массачусетском технологическом институте), распекал меня в личном письме, сказав, что я «наступил на свои же грабли». И возможно, в этом утверждении была доля правды, потому что иногда я замечал странный косой взгляд коллег или некоторый страх в их глазах, как будто у меня отсутствовала какая-то часть тела,

но об этом было известно лишь им Стертые предшественники

Вы можете задаться вопросом, почему не возникла более серьезная критика неумеренных рекомендаций Войта и его современников, которые установили модель чрезмерного потребления, сохранившуюся по сей день. Конечно же, я не единственный в этом роде. Оказывается, некоторые представители научного сообщества уже подвергали сомнению эту догму. Дело в том, что о них попросту забыли либо они были вычеркнуты из истории.

Одним из таких исключений был Рассел Читтенден (1856–1943), профессор Йельского университета и член Национальной академии наук США. В своей первой из двух его известных книг о питании [6, 40] он цитирует выводы нескольких коллег, которые сообщали, что низкий уровень белка (20–40 граммов в день) достаточен для хорошего здоровья (если помните, Фойт с коллегами рекомендовали 100–134 грамма в день) [6].

Читтенден не только предположил, что питание с низким содержанием белка может иметь право на существование, но и в самом деле выступал за питание с низким содержанием белка в качестве средства, способного улучшить здоровье. (Поскольку под белком в то время чаще всего имели в виду белок животного происхождения, то, когда исследователи вроде Читтендена говорили о низком содержании белка, обычно речь шла о небольшом количестве белков животного происхождения).