Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания

Учитывая современные реалии, неудивительно, что из этих критериев доказательств и видов исследований наиболее высоко ценят интервенционные исследования. Они же наиболее полезны для поиска ответов на вопросы редукционистов, например при изучении лекарств.

Я перечислил эти виды исследований не с целью навеять на вас скуку, но чтобы полнее обрисовать картину. Перед нами не что иное, как набор полезных инструментов для познания мира, в котором мы живем, но в том, как мы используем эти инструменты, произошел сбой. Мы всегда применяем их таким образом, чтобы укреплять всеобщее мнение о том, что научный редукционизм – лучший и единственно возможный путь для движения вперед.

Редукционизм в действии

Несомненно, редукционистские методы часто используются и бывают полезны. Довольно трудно припомнить какие-либо крупные открытия прошлого века в анатомии, химии, физике или биологии, которые в той или иной мере не выиграли бы от использования редукционистских инструментов или взглядов. Работа с мельчайшими деталями часто имеет огромное значение. Мне очень хотелось бы верить, что наши авиационные инженеры, которые разрабатывают машины, так часто поднимающие меня на высоту тысяч футов в небо, руководствуются именно такими принципами.

Таким образом, проблема не в редукционизме как таковом, а скорее в обстоятельствах, возникающих, когда он становится единственной альтернативой. Он может прекрасно подходить для изучения мельчайших составных частей Природы, но постоянно сужающийся фокус редукционизма невозможно применить для более-менее сносного понимания Природы в целом. Говоря другими словами, как бы ни был полезен редукционизм для изучения частей мира, для понимания мира его недостаточно. Он словно увеличительное стекло, способное подарить чудесные, даже прекрасные открытия, но без взгляда с другой перспективы мы неизбежно ограничиваем себя.

Основная концепция редукционизма заключается в предпосылке, что мир состоит из частей, каждая из которых имеет собственную форму, и что, изучая эти части по отдельности, мы можем почерпнуть некоторые знания о целом. Однако в Природе ничего не существует изолированно. Каждая отдельно взятая часть мира, которую редукционистская наука может взять к рассмотрению, начиная от аорт до ферментов и протонов, существует в рамках более широкого контекста. Если бы они не были частью этой более широкой контекстной системы, то их и не стоило бы описывать как части, поскольку они были бы бессмысленными (именно контекст этих частей придает им значение!). Более того, каждая из этих отдельных частей содержит в себе, казалось бы, бесконечное количество комплексных систем, сгруппированных одна в другую, как матрешки. Полагаться лишь на редукционизм, вместо того чтобы использовать его в сочетании с другими подходами, – значит приближаться к этим частям и рассматривать их во всех деталях, но без какого-либо понимания взаимосвязи бесконечных, связанных между собой миров.

Возможно, вы задаетесь вопросом о практических последствиях этого дисбаланса, думая, что часть этих дискуссий имеет лишь академическое или философское значение. Скорее всего, в прошлом я сказал бы то же самое, но сейчас, спустя десятилетия, отработанные мной в области науки о питании, я наблюдаю последствия преобладания редукционизма над исследовательской деятельностью.

Разумеется, моя точка зрения по этому поводу основана на собственном опыте и опыте коллег, но этого достаточно. Я участвовал в исследовательской деятельности на протяжении многих десятилетий, от начала и до конца. Я побывал по обе стороны баррикад в отношении подачи заявок на исследования: получал государственное финансирование на десятилетия своих исследований и просматривал больше заявок на исследования, представленных другими учеными, чем могу сосчитать. Кроме того, я никогда не смог бы получить это финансирование или даже начать карьеру, если бы не проявил готовность и способность работать в рамках редукционистской парадигмы. Помимо этого, я также был членом экспертных комиссий, которые используют результаты, полученные во время исследований, для консультирования по вопросам государственной политики. Исходя из своего опыта я знаю, что некоторые исследовательские темы отклоняются, потому что в них уделяется недостаточно внимания конкретным деталям функционирования питательных веществ. К заявкам на нередукционистские исследования (то есть на те, что признают и рассматривают реальную сложность цельных продуктов и их питательные вещества, потребляемые в неизменном виде либо комбинированно, но не в виде одиночных питательных веществ в условиях контролируемой обстановки лаборатории) относятся пренебрежительно ввиду недостатка четкой направленности. Будучи частью коллегии по рассмотрению таких заявок, помню, что они называли зондированием почвы или бессистемным подходом.