Правила игры

Итак, повторимся: всякий человек, обладающий сверхъестественными способностями, в силу описанных выше представлений классифицировался исследователями как Пресвет-лый (впоследствии – носитель феномена Пресветлых). Вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову, что повествователи являются некоей четвертой категорией: не людьми, не Пре-светлыми (феноменоносителями) и не Богами – другой сущностью. Тем не менее, если повествователи являются именно этой четвертой категорией, становится объяснимым, почему сууры не стали устранять их.

Рассмотрим феномен повествователей подробнее – с целью составить мнение о том, кто же они такие или что же они такое.

В этом месте я возбужденно хмыкнул: ну-ка, поглядим, кто вы есть, господин Мугид!

Итак, в отличие от носителей феномена Пресветлых, повествователи обладают всего одной сверхъестественной способностью. Эта способность неизменна и, собственно, является тем признаком, по которому и можно отличить повествователя от простого человека. Повествователь повествует.

Этот своеобразный способ передачи информации по ряду качеств отличен от других, известных и доступных людям (акустического, визуального и т. д.); вместе с тем он соединяет в себе эти способы. Можно сказать, повествование – качественно новый метод передачи информации. К сожалению – или к счастью? – повествовать могут лишь повествователи; при этом информация передается в одностороннем порядке. Отсюда и разделение на повествующего и внимающего.

Что же и как передает повествователь? И при каких условиях?

Что? В общем-то, любую информацию о уже происшедшем. Никогда – о том. что происходит в данный момент, и никогда – о том, что называется фантазией о грядущем, или о том, что заведомо не могло произойти/не происходило При этом следует отметить: феноменоносители повествуют, как правило, о том, что произошло очень давно, поэтому речь идет явно не об их личном опыте, не о том, что они когда-либо видели лично. Эта необъяснимая деталь представляется нам очень интересной и, возможно, ключевой в познании феномена повествователей. Но прежде чем говорить о ней подробнее, продолжим анализ процесса повествования.

Как? Уточним: при каких условиях? Первое и необходимое: согласие реципиента/реципиентов. Только тогда, когда они склонны – желают – внимать и сообщают об этом повествователю, тот начинает передачу информации.

Оная может продолжаться максимум сутки. Вероятно, это также связано с заботой о внимающем/внимающих. Так как в течение периода повествования инфореципиенты не питаются, то процесс, затянувшийся даже на сутки, может грозить внимающим полным или частичным истощением.

Перед началом процесса передачи информации повествователи требуют, чтобы внимающие приняли сидячее положение. Это является необходимым условием – так как во время повествования реципиенты находятся в состоянии, похожем на сон.

/Примечание. При изучении феномена повествователей исследователи наталкиваются на стойкое сопротивление со стороны самих повествователей. Поэтому данные, собранные в этом разделе, в большей степени базируются на свидетельствах очевидцев-внимавших./

До сих пор неизвестно, что делает во время повествования инфодонор (повествователь). Начало процесса передачи информации ощущается реципиентом как резкая непродолжительная боль под веками, сопровождающаяся ярким разноцветным видением – тоже непродолжительным и поэтому плохо запоминающимся. Очевидцы утверждают, что ассоциации, возникающие у них при появлении этого видения, – каждый раз другие.

Эти же боль и видение появляются у реципиента тогда, когда повествование совершает временной (и/или пространственный) прыжок.

Что ощущает внимающий во время повествования?

«Я чувствовал себя легкой бабочкой, которая может летать где угодно, оставаясь при этом незамеченной. Только... кто-то вел меня по происходящему вокруг, показывая мысли и чувства людей, которые умерли несколько сотен лет назад. Нет, меня не обманывали и не неволили, заставляя видеть то, что хотел показать ведущий; скорее, это было похоже на родителя, ведущего за ручку – уж простите за повтор – неразумное дитя (в данном случае – меня). Нет, я не чувствовал присутствия рядом других внимающих. Собственно, когда все это происходило, я очень смутно помнил о том, кто я такой и чем занимаюсь. Я не помнил себя. Только во время смещений (переходов от одного эпизода к другому) вспоминал о том, кто я такой».

/из свидетельства господина.../

«Знаете, мне кажется, если бы я помнила о том, кто я, я бы сошла с ума. Кровь, смерть – и вообще все это... очень пугает. Понимаете, я чувствовала то же самое, что чувствовали герои повествования, испытывала их страх и отчаяние – но и удовольствия, радость... и все такое. Даже... экстаз.

А потом повествование заканчивалось, я вспоминала о том, кто я, и могла думать, анализировать случившееся отстранение. А поскольку я чувствовала все это, так сказать, на своей шкуре, подобный анализ – он более объективен, что ли? Однозначно – сильнее».

/из свидетельства госпожи.../