Правила игры

– И махтас?

– Да, как вы и приказывали – в Желтой комнате.

– Отлично. Больше никого ко мне не впускайте. Харлина тоже не следовало бы, ну да я не давал вам по этому поводу никаких распоряжений, так что вашей вины в том нет. Ступай.

Телохранитель покинул комнату принца, а тот снова откинулся на подушки и стал размышлять об услышанном от Домаба. Думать о таких вещах Талигхилл не привык. Некоторое время он лежал, пытаясь разобраться в собственных чувствах и решить, как же относиться ко всему, сказанному управителем. Потом поднялся и подумал, что не помешает немного развеяться. Как быть с тем, что рассказал Домаб, он решит завтра. А сейчас...

Не прогуляться ли до Желтой комнаты?..

Талигхилл поднялся и решительно направился к двери. Джергил вопросительно взглянул на Пресветлого, но тот лишь отмахнулся:

– Можешь остаться здесь. И ты, Храррип, тоже.

Все-таки один из телохранителей должен был следовать за принцем – они переглянулись, и Храррип последовал, а Джергил остался. Талигхиллу, впрочем, было все равно.

Желтая комната находилась недалеко от его покоев, Пресветлый распахнул дверь и вошел, жестом повелев Храррипу остаться снаружи.

– Вы все еще здесь, Тиелиг? Я думал, мы обсудили все, что вы хотели – и смогли – обсудить.

Жрец оторвал взгляд от игральной доски и поклонился:

– Вы правы, Пресветлый. Но я услышал от слуг об этом чуде, – Тиелиг указал на махтас, – и решил зайти сюда, чтобы взглянуть на него.

– Где я вас и застал, – завершил за него принц. – Удивительно, как много вы стали себе позволять, Тиелиг. Просто удивительно. Ходите там, где ходить вам не положено, заглядываете в покои Пресветлых – просто поражаюсь тому, как вы... осмелели. Что, культ Ув-Дайгрэйса приобрел популярность в народе?

– Не большую, чем раньше, – ответил жрец. – Я, видимо, должен просить у вас прощения за свои действия.

– Должны, – согласился Талигхилл. – Но ведь не просите. Да и что мне в ваших извинениях?.. Скажите-ка лучше, Тиелиг, вы любите играть в азартные игры?

– Мне не полагается: сан, – с поклоном ответил жрец. – Но позволю себе заметить (если вы имели в виду махтас), что это – не азартная игра. По крайней мере, в нее мне играть не запрещается.

– Да, я имел в виду махтас, – согласился Пресветлый. – Так что же, сыграем?

– Как пожелаете.

– Пожелаю сыграть, – сказал Талигхилл, усаживаясь в кресло. – Итак, начнем со знакомства с правилами игры...

– Простите, Пресветлый, но мне они уже знакомы, – сообщил Тиелиг, устраиваясь в кресле напротив.

– Да? – удивился принц. – Откуда же?

– За мою долгую и неспокойную жизнь приходилось встречаться с разными вещами, – уклончиво ответил жрец. – В том числе и с махтасом.

– Выходит, Тиелиг, вы опытный игрок?

– Все относительно, Пресветлый. Есть игроки, по сравнению с которыми я – младенец.

– Отлично. Если вы знакомы с правилами, тогда начнем.

– Начнем, – согласился жрец.

Две армии зашевелились, выстраиваясь в боевые порядки и нацеливаясь на крепость, что находилась в центре поля. Еще некоторое время ей предстояло быть ничейной территорией, а потом... Потом – как получится.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

После сеанса Мугид попрощался с нами, пожелал спокойной ночи и удалился – только тогда мы начали выходить из комнатки, все так же в молчании. И взглядами старались друг с другом не встречаться. Наверное, каждый думал о толстухе. Кроме, разумеется, меня. То есть я тоже думал о ней, но совершенно иначе, чем все. Я был ей благодарен.

Потом я заметил Карну – она медленно поднималась по лестнице и выглядела очень печальной. Наверное, ей было не по себе оттого, что вчерашняя собеседница сегодня сошла с ума.

Я догнал ее, взял за локоть и тихо сказал:

– Мне очень жаль.

Снова банальности, старина.

Мельчаешь.

– Да, – согласилась она, – жаль ее. Но, может, это и к лучшему. Как знать, вдруг ей и впрямь удастся благодаря своему сну спасти сына?

– Вы верите в то, что ей снился вещий сон? – Удивление в моем голосе не пришлось имитировать – я на самом деле был обескуражен такой суеверностью, – глупо верить в то, чего не может быть. А еще историк...

Девушка внимательно посмотрела на меня:

– А вы что же, после всех этих повествований считаете подобное невозможным?

– Почему же, считаю возможным. Было возможным. Но только не в наше время. Кривишь душой.

– Почему?

– Потому что Боги ушли, древний Ашэдгун слился с Хуминдаром, а Пресветлых больше нет. Вот почему. Время Богов миновало, Карна. И теперь не стоит надеяться на сверхъестественные силы. Мы сами становимся Богами, изобретая самолеты, пароходы, телевизоры и многое другое, мы летаем в небесах и спускаемся под землю. Мы, если вам будет угодно, заняли ту экологическую нишу, которая до сих пор была прерогативой Богов. А сами Боги вымерли. Поэтому их чудеса стали невозможными, хотя раньше были объективной реальностью; теперь же наши самолеты-телевизоры превратились в такую реальность – а тогда они были невозможными. Вот такие пироги.

– Да, – согласилась она. Ну, по крайней мере, кивнула так, будто согласилась. – Но сон-то ей приснился.