Правила игры

Сквозь глотку распахнутых ворот в Гардгэн грязным потоком вливались путники. По большей части это были крестьяне окрестных поселений, везущие на рынок свои товары; значительно реже попадались купцы или вельможи. Но самым удивительным было то, что за последние два дня – как раз е той поры, когда приказы начальства обрели неожиданную строгость, – в город стали стекаться Вольные Клинки. По одному, по двое-трое они входили через южные ворота, ловко швыряли стражам монетку, расплачиваясь за вход, и спрашивали, где находится «Благословение Ув-Дайгрэйса». Пока их было еще мало, но умные люди подозревали, что это только пока.

Среди приходивших все чаще и чаще попадались нищие, не способные заплатить пошлину. Таких приходилось отгонять прочь. Впрочем, самые ловкие все же проникали в город.

Один из стражников, с узкими слезящимися глазами и бородкой клинышком, толкнул в бок другого:

– Опять.

По тракту к воротам шли, пошатываясь, три путника. Их одежды давным-давно превратились в бесформенное и бесцветное – тряпье. Однако это тряпье обладало резким запоминающимся запахом. Очень резким и очень запоминающимся. Один из бродяг прижимал к впалой, словно вдавленной внутрь груди небольшую котомку. Вокруг котомки распространялось зловоние, которого не перебивал даже специфический аромат нищенских одежд.

Стражник со слезящимися глазами прорычал нечто нечленораздельное и потянулся за алебардой:

– Стоят-ть!!! Я сказал, стоят-ть, выр-родки!

Вся пыльная колонна, постепенно вливавшаяся в котел города, вздрогнула, но, сообразив, что обращаются не к ней, продолжила свое движение. Три оборванца остановились и безропотно ждали, пока к ним подойдут.

Стражник вздернул кверху бородку и направился к нищим, небрежно поигрывая алебардой. То ли оттого, что она была тяжеловатой, то ли из-за жары и потных пальцев алебарда выскользнула из рук воителя и чуть было не отсекла ему полстопы. Стражник крякнул, поднял оружие и злобно посмотрел на бродяг, ставших невольными свидетелями его конфуза.

– Кто такие? Что нужно в столице? Один из оборванцев заговорил, и голос его оказался неожиданно властным и громким:

– Мы пришли по важному делу. Нам необходимо видеть Армахога или самого Пресветлого. У нас для них очень срочные сведения.

Кто-то из проходивших при этих словах хихикнул, представляя, какие важные дела могут быть у бродяг к старэгху или наследному принцу.

Стражник побагровел, выкатил глаза и прорычал:

– Пшли пр-рочь, мр-разь! Живо!

– Ты слишком много себе позволяешь, – заявил оборванец, чем поверг толпу в еще больший восторг. Некоторые даже начали останавливаться, чтобы полюбоваться на редкостную картину: нищий отчитывает стражника.

– Ты рискуешь своим…..

– Молчать!!! – оборвал его стражник. – Это ты рискуешь – не дожить до завтрашнего…

В это время трое нищих, как по команде, сорвались с места и, пихнувши самым бесцеремонным образом хранителя порядка, ввинтились в толпу. Алебарда снова рухнула в опасной близости от ног стражника, и тот взревел черным буйволом, который во время брачного периода заметил самку.

Сотоварищи оскорбленного кинулись было ловить дерзких оборванцев, но не успели. Все-таки на них висели доспехи, а демонстрировать рекорды по бегу с такой ношей тяжеловато. Да и толкаться по улочкам Гардгэна, покинув пост на произвол судьбы… Тут дело могло закончиться чем-то большим, нежели просто порка плетьми.

Бродяги же пробежали несколько кварталов, не останавливаясь ни на мгновение, и, только окончательно убедившись, что погони нет, позволили себе перевести дыхание. Впалогрудый по-прежнему прижимал к сердцу зловонную котомку – бережно и одновременно брезгливо.

Отдышавшись, бродяги направились в сторону дворца. Видимо, они не лгали стражникам, когда говорили о том, что им понадобилось в столице.

У внешних стен, окружавших дворец, сад и комплекс придворных построек, оборванцев остановили. Здешние стражники тоже не отличались хорошим настроением, поскольку, как и постовые у городских ворот, были вынуждены носить на себе тяжелые доспехи. Но эти, по крайней мере, не были настолько тупы, чтобы не понять: если трое бродяг ломятся во дворец, то у них есть для этого важная причина. Младшего из караула, как водится, послали к сотнику, чтобы тот решил, что делать с «гостями». Но буквально у ворот гонец столкнулся нос к носу с Армахогом, а тот, услышав, в чем дело, решил поговорить с визитерами лично.

Старэгх подошел к воротам, и оборванец с впалой грудью неожиданно вскрикнул. Стражники угрожающе надвинулись, но Армахог остановил их резким взмахом руки.

– Шэддаль? Это… ты? – изумленно прошептал военачальник.

– Да, – дрожащим голосом ответил впалогрудый бродяга.

И стражники, присмотревшись, узнали в нем того, кого менее всего могли ожидать встретить в таком виде. Это был Шэддаль – сотник элитной гвардии Руалнира. Вернее, бывший сотник бывшей элитной гвардии.

– Я… – начал было впалогрудый.

– Молчи, – оборвал его старэгх. – Пойдем, вас накормят и отмоют, оденут в нормальную одежду, а уж потом – расскажешь. Письмо дошло.