Правила игры

Эдам вызвал такси и дважды проверил свой дипломат, когда Саманта внезапно осознала, что не сможет попасть домой.

— Я бы поехала на такси, если бы кто-нибудь согласился везти меня так далеко от города, — сказала она. — Я, пожалуй, позвоню кому-нибудь из моих соседей и попрошу приехать сюда за мной.

— А почему бы вам не провести ночь здесь, а потом поехать домой на «ягуаре»? — предложил Эдам, надевая желтовато-коричневый пиджак и взяв из шкафа плащ.

— Я не смогу вести эту машину, — открыв от изумления рот, сказала она, — она стоит больше, чем… я. К тому же она даже не ваша!

— Не смешите меня, — сказал он. — Вы привыкли к ручному переключению скоростей, и к тому же машина застрахована. Я просто не хочу, чтобы вы пускались в дорогу так поздно.

— Пожалуй, вы правы, — нехотя согласилась она и пошла за ним в гостиную.

— Конечно, все было бы проще, если бы вы полетели со мной в Нью-Йорк, — заметил Эдам, подняв ее подбородок. — Вы могли бы остановиться у жены Бретта и позаимствовать у нее кое-какую одежду, пока в понедельник не откроются магазины.

Она воспрянула духом, поняв, что он хотел бы взять ее с собой, но вспомнила о работе и курсах. Саманта отрицательно покачала головой.

— Я не могу, Эдам. У меня здесь слишком много дел.

— А вы поехали бы со мной, если бы могли? — Его рука опять подняла подбородок Саманты.

Ею овладела застенчивость, и, даже постаравшись, она не смогла бы произнести ни слова. Она изучала близко придвинувшееся лицо Эдама, вглядывалась в твердую линию скул, чувственный рот и пристально смотревшие на нее глаза.

Внезапно до нее дошло, что от нее хотят получить ответ. Честный ответ. Она почувствовала, что может легко дать его.

— Я люблю вас, Эдам. — Она медленно обняла его голову, и ее губы мягко коснулись его губ.

Нетерпеливый сигнал такси наконец оторвал их друг от друга.

— Вам следует поторопиться, чтобы не опоздать на самолет, — сказала Саманта, высвобождаясь из его объятий и провожая его до дверей.

— Завтра я позвоню вам домой, — сказал нежно Эдам. Он крепко поцеловал ее в губы и ушел прежде, чем она успела попрощаться с ним.

12

Эдам позвонил поздно в среду в довольно возбужденном состоянии, и Саманта едва смогла вставить хотя бы слово на протяжении всего разговора. Случилось так, что на выставку послали дополнительные картины, но для них не оказалось места в макете каталога. Он высказал уверенность, что язва Бретта — результат посещения им многочисленных благотворительных ленчей и обедов. В заключение пробормотал что-то о звонке ей в пятницу, если только он до этого дня доживет.

Саманта налила себе еще одну чашку чая и с нетерпением посмотрела на часы. Время приближалось к десяти, а Эдам все не звонил. Она устроилась за кухонным столом около настенного телефона.

Судья обычно получал по утрам нью-йоркские газеты и журналы, и Саманта, запирая двери конторы в последний раз, прихватила домой несколько различных изданий. Вздохнув и гневно взглянув на телефон, она стала изучать рекламу модной одежды…

Просматривая светскую хронику, Саманта увидела знакомое имя — Эдам Рурке. Она тут же поставила чашку на блюдце и прочла газетное сообщение. В нем говорилось, что Эдам имел огромный успех на благотворительном ленче, проведенном женским культурным комитетом. «Очаровательный, франтоватый, красивый прожигатель жизни» — так охарактеризовал его корреспондент светской хроники. «Дамы, это мужчина, к которому стоит присмотреться!» — гласила последняя фраза. Саманта тяжело вздохнула. Она отнюдь не хотела, чтобы какая-то дама присматривалась к Эдаму.

В поисках аналогичной колонки она быстро перелистала газету за вторник. И вновь обнаружила упоминание об Эламе. На этот раз он, выглядевший очень красивым в. вечернем костюме, был запечатлен на снимке рядом с прелестной девушкой. Как следовало из подписи, его экзотичная темноволосая спутница была итальянской киноактрисой, приехавшей в Нью-Йорк, чтобы способствовать обмену художественными ценностями между ее страной и США.

Саманта сжала виски и в отчаянии закрыла глаза. Она молила Бога, чтобы Эдам позвонил и сказал ей, что все в порядке, что она нужна ему, и попросил бы ее прилететь ближайшим рейсом в Нью-Йорк. Но телефон молчал. Уже рассвело, когда она наконец медленно поднялась по лестнице, чувствуя себя униженной, обманутой и больной.

Когда самолет пролетал над Денвером, Саманта вышла из оцепенения. Она не осознавала, что плачет, пока сидевшая рядом с ней пожилая дама насильно не вложила ей в руку носовой платок. Все произошло до крайности легко, думала Саманта, вглядываясь через иллюминатор самолета в ночную тьму. Она упаковала чемодан, подогнала «ягуар» к квартире, где жил Эдам, и поставила его в гараж. Такси привезло ее в аэропорт. В два часа утра она должна приземлиться в Лос-Анджелесе.