Правила игры без правил

Потом был ужин и роскошный чай. У тети Зины вдруг

улучшилось настроение. Она испекла торт, все накладывала на тарелки, смотрела жалостливо и кивала сочувственно на любые слова гостя.

— Как будем размещаться? — спросил Михаил.

— Как обычно, — ответил дядя. — Ты на второй этаж, Аршак на твое место.

В маленькой комнате стояли нары, давно сколоченные дядей с большим вкусом и размахом — взрослый мог разместиться. Нарами дядя гордился и при случае демонстрировал гостям.

— Вы что ребенка мучаете?! — вздрогнул Аршак от истошного крика тети Зины. — Он же на стуле спит, а вы лясы точите!

Михаила тут же унесло в соседнюю комнату, а когда гость, неудержно зевая, добрел до нар, они уже были застелены.

— А куда же Клара? — вежливо спросил он. — Может, я где-нибудь на раскладушке лягу?

— Клара… Клара, видишь ли, сейчас у своей тети живет, рядом с музыкальной школой, — пояснил дядя, копаясь в платяном шкафу. — Так, понимаешь, ей удобнее, ближе.

— Ну да, — подтвердил, хмыкнув, Михаил, — а то еще, не дай бог, по дороге пальчик ушибет.

Аршак повернулся на бок и закрыл глаза. Тут он представил себе двоюродную сестру Клару: возникло унылое существо с постным лицом, косичками, длинным уродливым платьем до пят, но с огромной скрипкой, прижатой к худому подбородку. Существо взмахнуло смычком, откуда-то из раскрытого окна радио слабо отозвалось полночными курантами. И Аршак мгновенно заснул.

Ночью третий стакан чая дал о себе знать. Аршак сел и легонько стукнулся головой о второй этаж нар. Крякнул, сориентировался в полумраке и побрел, держась за стену. Нашел нужное помещение, вошел, отдал лишнюю жидкость унитазу, вышел и остановился, прислушиваясь.

На кухне опять что-то брякало и хлопало. Не спится тете Зине, подумал Аршак. Пойти рассказать ей про ереванские дела, может, легче станет?

Но там орудовала не тетя Зина. У раскрытого холодильника присела крупная рыжеволосая девица в кожаной куртке с металлической окантовкой. Она брала подряд банки, пакеты, свертки и накладывала в большой пластиковый мешок. Заметив в дверях Аршака, подмигнула ему.

— Вы кто, — вежливо спросил Аршак, — воровка?

Девица выпрямилась, обнаружив тем самым, что на голову выше его, хлопнула дверцей холодильника и взяла с подоконника шлем.

— Нет, я не воровка. А ты, как я погляжу, мой армянский братец, — констатировала она. — Добро пожаловать. Как эти, — кивок в глубину квартиры, — все грызутся? Тотальный привет!

С этими словами она вышла в коридор. Через секунду громко бухнула входная дверь, и почти тут же под окнами началась пальба. Аршак бросился к окну и со второго этажа разглядел в свете ртутного фонаря над подъездом, как девушка легко вскочила на мотоцикл и рванула с места, а за ней еще несколько машин с ревом исчезли в темноте, оставив за собой шлейф дыма и чей-то протяжный мат с верхних этажей.

Образ девочки со скрипочкой несколько потускнел. Аршак зевнул и пошел спать дальше.

Двор

Утром следующего дня он обнаружил себя в пустой квартире. На кухонном столе лежали ключ и записка, а рядом кастрюлька с гречневой кашей. Записка излагала правила обращения с барахлящим замком и умоляла, уходя, все обесточить, обезводить и обезгазить.

Аршак вывалил кашу в большую и глубокую тарелку, посыпал сахарным песком и залил холодным молоком, пакет которого случайно уцелел после налета юной скрипачки.

Потом неприкаянно бродил по квартире, рассматривая дядины чертежи, полистал справочники по дизайну на письменном столе.

День начинался туго.

Сунув ключ в карман, он проверил газ-воду-электричество и вышел во двор знакомиться с местностью.

Жил дядя в районе, весьма отдаленном от центра. Слева дом, справа дом, напротив стройка — глухая монументальная стена, метров сто в длину и этажей пять в высоту, а за ней краны, машины гудят… Несколько хилых деревьев. Остановка автобуса. Разбитая скамейка. На улице дома, серые и девятиэтажные. Словом, нормальный пейзаж. В углу двора капище детского городка — почерневшие от дождей и снегов корявые лилипутские избушки, бревенчатый мосток над бетонированной канавой и косо врытый чурбан, изображающий не то Илью Муромца, не то Идолище Поганое. За непристойными надписями и рисунками разобрать невозможно.

В песочнице ковырялась малышня, рядом на жухлой траве приседали выгуливаемые собаки.

Аршак прошелся по двору, раздумывая, не съездить ли в центр, пройтись по улице Горького с непременным заходом на Старый Арбат, где, по слухам, этим летом разгулялась свобода.

На остановке три долговязых юнца сосредоточенно доламывали скамейку. Один из них, заметив подошедшего Аршака, выпрямился и поманил к себе пальцем. Аршак сплюнул, отвернулся и медленно пошел. Заслышав шаги, нагнулся, вроде бы завязывая шнурок на кроссовке, а когда краем глаза засек нависшего дылду, то, не оборачиваясь, легонько вмазал пяткой в живот.

Дылда крякнул и сел на асфальт. Подскочили его дружки, из-за кустов вылезли еще несколько парней. Дылда поднялся и объявил, что сейчас будет учить драчуна хорошим манерам. Бить, впрочем, не торопились, их было много, сначала можно повеселиться.