Правила игры (СИ)

Собственно, я поторопился с мнением, что родители со своей назойливой любовью так уж плохи. Процедуры доктора были гораздо более изысканной и изматывающей пыткой.

Виктор Сергеевич и его ассистентка Леночка взялись за меня основательно. Чего только они не вытворяли с моим безвольным телом. Меня щупали во всех возможных местах; кололи различными иголками; проверяли рефлексы, постукивая по суставам; ворочали в разные стороны; светили фонариком в глаза. С каждым разом, когда я думал, что пытка уже закончилась, мои экзекуторы придумывали всё новые и новые "методы осмотра". Не смотря на то, что тело было парализовано и не подчинялось мне, но рефлексы оставались активными, а главное я чувствовал боль, что не могло не огорчать. Раз я чувствую боль, то это не сон. Если даже это иллюзия, то она слишком хороша, чтоб из неё выйти самостоятельно.

Естественно, сосредоточиться и поразмыслить в подобных условиях никак не получалось. Более того, под конец я так измотался, что попросту заснул. Но не исключаю и того, что мне могли вколоть снотворное.

Я спал без сновидений, но во тьме постоянно чудилось шипение Силь, а правая рука немилосердно жгла.

Проснувшись, я обнаружил, что в палате пусто и хотел было обрадоваться, но не успел. В палату тут же вошла Леночка. Следят они за мной, что ли? Следом за субтильной медсестрой вошел чернокожий верзила с подносом еды.

"Какая-то интернациональная клиника", подумал я.

Медсестричка быстро и очень умело накормила меня какой-то питательной размазней и, не задерживаясь, выбежала из палаты. Всё время, пока меня кормили, негр с безучастным видом смотрел в окно, а теперь я остался с ним наедине.

– Здравствуйте, – повернулся от окна здоровяк, – меня зовут Эрик Форман, я ваш физиотерапевт. За время, что вы провели в коме, Ваши мышцы сильно атрофировались и теперь нам надо привести их в порядок. Сейчас я сделаю вам массаж.

"Массаж – это хорошо, я смогу подумать и попытаться вспомнить, что же произошло, и как я тут очутился" – опрометчиво решил я.

То, что делал со мной этот чернозадый коновал, массажем назвал бы только мазохист. Вы когда-нибудь попадали под гидравлический пресс? Уверяю, эффект тот же. Такими темпами он во мне что-нибудь сломает или раздавит. Похоже, здешние эскулапы проходили практику на военнопленных во время второй мировой и особым гуманизмом не отличались. Сомневаюсь, что это слово вообще было им ведомо.

Как только доктор Форман закончил свои манипуляции с моим телом и вышел за дверь, на пороге палаты возникла моя "мать". Она уселась на табуретку подле моего ложа и принялась рассказывать как всё теперь будет хорошо. При этом она постоянно дергала подушку. Вот уж неугомонная курица. Воспринимать эту женщину моей матерью я категорически не мог. Разум вопил о несоответствии с действительностью, к которой я привык.

Я попытался отстраниться от болтовни женщины и сосредоточиться на воспоминаниях. Получалось не очень. Если болтовня меня особо не напрягала, то постоянные подергивания подушки сбивали с мысли. Кроме того каждый миг последних воспоминаний вызывал усиление головной боли, но всё же некоторого прогресса я достиг.

День шел за днем, а я всё еще оставался в больнице, не способный вернуться в Сармонтазар. Может это только мне так казалось, но меня ни на минуту не оставляли наедине с самим собой и старательно мешали вспомнить последние минуты пребывания в Сармонтазаре.

К концу недели процедуры и массаж дали первый положительный результат: моё тело начало реагировать на сигналы мозга, и я самостоятельно смог добраться до уборной. А еще я начал говорить и смог, наконец, пообщаться с окружающими.

После общения с Виктором Сергеевичем стало понятно, что меня, судя по всему, ограбили, при этом сильно ударив по голове. Тот удар вызвал частичную амнезию, но я всё же умудрился добраться до злосчастного экзамена, где меня и приложило дверью. Второй удар оказался критическим, и я впал в кому на целый год. Амнезия и провалы в памяти в том состоянии, что я находился, были вполне естественны и основным лечением, помимо физиотерапии, для меня является общение. Именно поэтому меня ни на минуту не оставляют наедине с самим собой.

Помимо того я выяснил, что мои родители довольно богаты и смогли определить меня в дорогую израильскую клинику, где я и находился всё это время.

День шел за днем, а я постепенно восстанавливался от коматозного состояния. Меня регулярно навещали мать с отцом, но девушка, похожая на полуэльфийку, так и не появилась более ни разу. Когда же я попытался выяснить, кто она такая, мне ответили полным недоумением. Никто и никогда не видел той девушки.

По ночам мне снилось шипение Силь, сквозь которое я с трудом мог разобрать одно единственное слово – вернись. Периодически у меня возникало ощущение, что правая рука горит в огне. Боль была невыносимой, но почему-то я скрыл эту информацию от врачей. Сам не знаю почему, но мне казалось, что врачам нельзя знать об этом.