Правила крови

— Это вы так думаете, — довольно грубо отвечает Дэвид. — Я должен проверить. Спрошу у своего семейного врача. Все это настоящий шок. — Он говорит о наследственной болезни в нашей семье, словно речь идет о каком-то маленьком животном вроде хомячка, который сбежал и где-то прячется. — Где она теперь, эта гемофилия? Скрывается в чьей-то крови? Что с ней случилось?

Меня так и подмывает ответить, чтобы ему лучше спросить у своего врача. Мне же он не верит. Но я сдерживаюсь. Довольно миролюбивым тоном объясняю, что мутация могла появиться в генах его бабушки, хотя не исключено, что носителем болезни была и наша с ним двоюродная бабка, Мэри Крэддок. А значит, кто-то из ее дочерей, Патрисия и Диана, а также внучек, Кэролайн, Люси и Дженнифер. Неизменно точный и щепетильный в подобных вещах, Дэвид несколько раздраженным тоном замечает, что «эти девушки» — его троюродные сестры, так же как и мои. В 1997 году его вместе с матерью пригласили на свадьбу Люси. Им написала Диана, настаивая, чтобы они пришли, — на том основании, что хотя они не знают невесту, но являются родственниками, а родственники должны «держаться вместе».

— Значит, у вас есть ее адрес.

— Нет. Должно быть, я потерял письмо, — отвечает Дэвид, и, к моему удивлению, прибавляет: — Я могу ее найти. Если вам нужно.

Неужели? Возможно, Дэвид более важная шишка в Министерстве внутренних дел, чем я думал, — или для них это просто? Естественно, я с радостью согласился.

— Мне тоже пригодится, — говорит он. — У нее может быть ребенок, которого я занесу в генеалогическую таблицу.

— Вы были на свадьбе?

— На какой свадьбе?

— Люси.

— Боже правый, конечно, нет. Их единственной целью было получить подарок. Я никогда не верил в этот вздор насчет родственных чувств. — Истинный сын своей матери.

— А Диана уже умерла?

— В прошлом году. Мне сказала мама.

Я спрашиваю, откуда это известно матери, поскольку она не поддерживает связь ни с Люси и Дженнифер, ни с их кузиной Кэролайн. Дэвид отвечает, что она видела извещение в «Дейли телеграф», которую всегда читает.

Я не спрашиваю, ходил ли он к врачу, а сам Дэвид ничего не говорит, однако Люси Скиптон он нашел гораздо быстрее, чем я ожидал. Я позвонил ей, и Люси согласилась со мной встретиться. Жаль, что я уже не могу пригласить ее на ленч в Палату лордов. Она адвокат, и ее фирма находится неподалеку от Дома правосудия, поэтому я предлагаю ресторан рядом с театром «Олдуич». Потом спрашиваю, знает ли она, что выбрала ту же самую профессию, что и ее прапрадед и, кстати, мой отец. Как удивился и возмутился бы Сэмюэл Хендерсон, узнай он, что женщина, его потомок, пошла по его стопам. Мне снова вспоминается речь графа Феррерса с его резким неприятием судей, которые будут избираться «из сомкнутых дамских рядов», и утверждением, что женщины, словно кислота в металле, прогрызают себе дорогу к мужским профессиям.

До нашей встречи еще две недели. Я сказал ей немного, лишь сообщил, что пишу биографию Генри, но большего ей не требовалось. Она довольно много знает о первом лорде Нантере, поскольку давно читает биографии выдающихся деятелей викторианской эпохи, и во многих из них упоминается Генри. Люси тридцать шесть, на год меньше, чем Джуд. Я жду встречи с ней, как не ждал возможности поговорить с Джоном Корри или возобновить знакомство с Вероникой. Мое нетерпение объясняется тем, что по телефону Люси сказала мне то, что меньше всего ожидал.

— Я носитель.

— Вы носитель гемофилии?

— Совершенно верно. Это не секрет. Мама предупредила меня и сестру, что такое возможно, и я прошла тестирование перед тем, как выходить замуж.

Джуд не сообщили результаты генетического анализа, хотя, похоже, в лаборатории их получили. Просили подождать, пока будут готовы мои. Ей это кажется зловещим и пугающим, хотя я считаю такое поведение характерным для врачей, по всей видимости, они не способны на сочувствие и не понимают, что их манеры неизбежно становятся причиной тревоги. Возможно даже, они хотят встретить нас обоих широкой улыбкой и объявить, что у каждого из нас все в полном порядке. Всем нравится сообщать хорошие новости.

— Это может занять несколько недель, — говорит Джуд.

— Смотри на это так. Будь с тобой что-то не в порядке, проверять меня не было бы нужды. У меня взяли анализ, чтобы выяснить, не во мне ли причина.

Если бы меня не посетили мысли по поводу гордости своим ДНК, я обязательно прибавил бы, что со мною, наверное, все в порядке, поскольку у меня уже есть здоровый сын. Теперь я понял, что говорить этого не следует.

Мы решили распить бутылку шампанского, просто так, безо всякого повода. В результате я просыпаюсь на рассвете от головной боли и сухости во рту. Усвоив еще в детстве, что любая жидкость, кроме той, что идет из водопроводного крана, — это отрава, я спускаюсь на кухню за настоящей водой, усаживаюсь за стол, выпиваю два стакана и размышляю о том, что сказала мне Люси.