Правила мести, или Смерть отменяется

— тогда давайте договоримся, первое переходим на ты, позже выпьем вина на бруденшафт.

— согласен — улыбнулся Кирилл.

— и обязательно в ближайшее время встречаемся. Можно завтра.

Он достал с машины листок бумаги и ручку и протянул ей. Она написала номера телефонов, свой оторвала и протянула ему и улыбнулась

— не потеряете?

— нет — искренне пообещал он.

— я жду звонка — кокетливо протянула она — вы такой интересный мужчина.

Какая интересная женщина. А может это из-за того, что я давно не общался с людьми. Надо было не скрываться и выползать из своего подполья

Распрощавшись, наконец, с Ириной, Кирилл поехал в цветочный магазин купить Насте букет полевых цветов.

* * *

После ужина Настя уложила детей спать и спустилась на первый этаж ждать Кирилла. Его долго не было. Она уже хотела позвонить и узнать, где он и не случилось ли чего в дороге. Татьяна Сергеевна ходила по комнатам и суетилась, ее уборочно-постирочная деятельность продолжалась даже после захода солнца.

Настя достала пакет с виноградом, запрятанный между креслом и диваном, заглянула внутрь. И что теперь? Поддаться общей панике и маразму и отдать ягоды на экспертизу на наличие ядов и отравляющих веществ, или съесть «вкусняшки». А может просто выкинуть. Нужно решить сейчас. Потом приедет Кирилл и он-то точно отправит все на анализы. И что тогда? Она точно убедится, что Коля не причастен к поджогу в «Подснежнике», к снотворному в вине, которое пил Михаил со своей девушкой. Или подтвердятся опасения? Нет, этого не может быть — сама себя уговаривала Настя. Она столько лет его знает. Он не способен на такое. Чтоб хладнокровно отравить вино и ягоды и жестоко поджечь здание, зная, что его бывшая, еще пока не бывшая жена горит в нем.

Хорошо — сама себе сказала Настя — если это так, для чего тогда это надо? Наследство? Коля и дети прямые наследники всего, что она заработала. Дом, квартира, машина, деньги — разве из-за этого можно убить? Гонорары за ее романы приносят хорошие деньги, но Коля же не дурак и прекрасно понимает, что романы скоро закончатся, что после ее смерти их почитают какое— то время, но не долго. Она же не Достоевский. В школах их изучать не будут, значит, и печатать скоро перестанут. Ее романы нужны, пока она жива, пока она появляется на телевидении, устраивает встречи с читателями.

Татьяна Сергеевна зашла в зал с кипой всяких вещей.

— ой, Настюш, ты не спишь еще?

— нет. А вы чего не ложитесь?

— хочу стирку поставить на ночь, чтоб утром просушить и прогладить. Да и спать еще не хочется. Я если рано лягу, то рано встану. Еще не светает даже, а я уже проснусь. Как бабка старая — она присела на диван, обхватив кучу грязного белья — чего тебе твой— то говорил? Прощения просил?

— просил.

— жалеет?

— наверное.

— не верь ему, Настен. Это он так жалеет, потому как потерял тебя. А была бы ты рядом, то и опять гулять пошел на право и на лево, как тот кот ученый. Только кот сказки только говорил, а Коля еще и прелюбодействовал. Извини. Это я от злости. На него злюсь. Ты не виновата.

— я знаю, Татьяна Сергеевна.

— Ирка его не любит. Она все время тебе завидовала, вот от зависти этой и решила тебе насолить. Мужа охмурила, а он и рад. Она все время сравнивала себя с тобой. Ты лучше, ты успешнее, преданнее, наконец. Вот она и напроказничала в твоей семье. А ты теперь как эта? Как ее? Людмила Прокофьевна из «Служебного романа» — одна без подруг.

— я не одна. Ты у меня есть.

— я тоже тебя люблю.

— Коля тоже сегодня сказал, что Ира все время сравнивает.

— вот. А я тебе что говорю. Это все зависть. Когда она уже успокоится. А главное улыбается как. Как будто вы подруги до сих пор лучшие.

— Татьяна Сергеевна, не начинайте. Надоело уже.

— хорошо. Чего я тебя учу? Ты и сама все знаешь. Умничка моя. Пойду у Кирилла вещи пособираю. Он сказал, что в шкафу грязные рубашки. Стесняется еще меня просить постирать. Сам стирает. Вот я к нему и пристаю со своими стирками.

Она ушла, но скоро вернулась, и, встревожено протянула Насте какие-то бумаги и газеты.

— смотри, Настюш.

— что это?

Настя развернула их и поняла, что это не совсем газеты, это вырезанные статьи из газет и журналов. Некоторые из них были черно-белые, некоторые с цветными фотографиями, но все они были на одну тему. Вернее темы про одного человека: про нее.

— где ты это взяла? — зачем-то спросила она, зная ответ.

— у Кирилла в шкафу, под рубашками. Я рубашки грязные брала, чтоб постирать. И зацепила вот это. Они рассыпались. Настюш, что это? Это все про тебя. — встревожено говорила Татьяна Сергеевна, с каждым словом понижая тон до шепота — Все статьи про тебя. Настюш, что это такое происходит. Он что совсем не в себе?

Настя медленно опустилась в кресло

— в себе он. Не говори глупостей.

— а что ж это такое?