Правила мести, или Смерть отменяется

Она еще хотела спросить о пожаре в «Подснежнике», но боялась расспросов Саши. А он точно бы начал расспрашивать, искал бы информацию о пожаре и расспрашивал и расспрашивал бы. Она, естественно, юлила бы, так как совершенно не может врать, а он бы об этом догадывался. Ей бы становилось неловко, она бы юлила еще больше, потом бы пыталась выкрутиться из этого положения, юлила бы еще больше. Замкнутый круг какой то. Врать она умеет только на бумаге и только при написании романов. Вот там все выдумки пишутся без запинки и зазрения совести.

Саша еще в школе догадывался, когда она пыталась врать, а теперь, когда он уже не первый год работает в полиции и научился раскусывать, разоблачать и раскалывать ядреных преступников, то куда ей с ее практикой написания любовных романов. А раскрыв ее попытку обмана, он бы точно тогда от нее не отстал, посадил под домашний арест, заставил там сидеть безвылазно и замки амбарные на оконные рамы навесить, а еще лучше ставнями закрыться. И не зависимо от того был в «Подснежнике» поджог дома или несчастный случай.

Так она и не спросила, побоявшись ненужных расспросов и лишних подозрений.

Достаточно того, что она узнала о Кирилле.

От Саши она вышла в приподнятом настроении. Как бы Саша не пугал ее, как бы он не подстраховывался, она поняла одно — Кирилл по полицейской базе не проходил, а значит он не лакомый кусочек для правоохранительных органов.

А это значит, ей не стоит его бояться. Она уверенна, что он сможет ей объяснить происхождение вырезок из газет.

* * *

Букет полевых ароматных цветов мирно покачивался на переднем пассажирском сидении в такт дороге под мелодичный звук шин колес. Звук то громкий, то тише, то хрустящий, то трескучий. Но всегда приятный и успокаивающий. Хорошая дорогая машина, благородно издает звук движения. Он гордился своим решением: он, все-таки, заехал в цветочный магазин и купил для Насти букет полевых цветов.

Все будет хорошо, зачем то успокаивал себя Кирилл.

Осталось только серьезно поговорить с Настей. Сегодня же вечером. И нечего откладывать. Пора сказать ей правду.

Все буде хорошо.

А если и плохо, то, во всяком случае, честно. И какое бы решение ни приняла Настя, он будет за нее бороться.

Но сегодня не оказалось возможности поговорить честно. Судьба распорядилась иначе.

Точнее Татьяна Сергеевна распорядилась иначе.

Он подъехал ко двору, но внутрь попасть не смог. Через пульт управления ворота не открывались. Он вышел из машины и позвонил по домофону, а когда Татьяна Сергеевна ответила, он сказал:

— не могу открыть ворота, что-то с пультом.

— правильно. Я заблокировала ворота.

— можете разблокировать?

— могу, но не буду.

— почему? — удивился он.

— потому что не хочу видеть тебя в этом доме.

— ничего не понял. — честно признался он.

— все ты понял, Кирилл. — заявила она — я брала рубашку в твоем шкафу, а там у тебя такое.

— какое?

— непонятное.

— ну так я объясню.

— о, нет. Я полицию вызову и ты там все объяснишь.

По ее голосу и манере разговора, он понял, что Татьяна Сергеевна полицию вызовет. А ему совершенно не хотелось общаться с правоохранительными органами.

— а Анастасия Андреевна где? Могу я с ней поговорить?

— не сможешь. Нету ее.

— она уехала? — предположил он — На долго?

— надолго.

— мне надо машину во двор загнать.

— о, нет. Я на это не куплюсь.

По ее тону, он понял, что сегодня он даже шага не сможет сделать через порог — она его не впустит.

— я и не требую. Я машину закрою, а ключи на полянку за ворота закину, пойдите, заберите.

Он мог бы постараться все ей рассказать, но говорить за воротами через микрофон домофона, было непредсказуемо последствиями.

Что бы он ей сегодня не сказал, она не поверит его словам, а если он постарается объяснить, она не поймет и изложит Насте в другом ракурсе. А этого нельзя делать. Там и так запутанная история и каверкать ее опасно.

Поэтому он решил ничего не объяснять, а молча ретироваться от грозно настроенной Татьяны Сергеевны.

Минут через пять, Татьяна Сергеевна вышла на крыльцо, спустилась с него, сделала пару шагов в сторону полянки. На зеленом газоне четко вырисовывался красный брелок от машины Насти. Она шагнула и…

… и остановилась.

Какое-то предчувствие, остановило ее. Какая-то картинка, очень яркая и правдоподобная мелькнула в голове. Эта картинка взяла ее за самое живое.

Эта картинка во всех красках жизни нарисовала ей ее будущее. Близкое будущее. Как она подошла к брелку, наклонилась за ним, кожей почувствовала движение рядом, не успела обернуться, получила тяжелой битой по затылку, потеряла сознание (или даже умерла) и упала лицом в сочно зеленый газон.

Эта картинка взяла ее за самое живое и может даже за не совсем живое. Она не смогла определить: все-таки умерла или потеряла сознание.

Она остановилась, развернулась и быстрым шагом ушла в дом, закрыла все двери на все замки. Зашторила окна и в очередной раз пожалела, что на кухне нет штор.

* * *