Правила мести

Чарльз Грейвз остановил машину рядом с воротами, а затем, высунув из окна руку, нажал кнопку звонка. Железные ворота были массивными, внушительными, с витыми черными прутьями решетки и богато украшенным гербом в центре. Очарование старины ощущалось в них в полной мере: они казались чем-то сродни опускающейся решетке-герсе на средневековых крепостных воротах — конструкции, сработанной с огромным тщанием и умением, дабы не пропустить иноземных врагов. Ворота, дрогнув, пришли в движение, и он понял, что где-то в густых зарослях плюща на каменной стене скрывается камера, посредством которой его идентифицировали и признали достойным быть пропущенным внутрь.

Грейвз проехал по ухоженной подъездной аллее, с обеих сторон обсаженной клумбами с яркими цветами, за которыми виднелись широкие газоны. За поворотом показался дом. Впрочем, подумалось ему, слово «дом» здесь едва ли подходило, настолько громадной казалась эта постройка, выполненная в палладианском стиле. Слово «дворец» было бы гораздо уместнее. Кроме того, ему вспомнилось, что здесь когда-то размещалась летняя резиденция королевы Виктории. Газеты подняли вой, когда три года назад особняк перешел к русскому миллиардеру. Писали что-то про царя, покусившегося на имущество королевы.

Перед домом на посыпанном гравием дворе стоял «роллс-ройс-фантом» — тот самый, которого Грейвз недавно видел на видеозаписях, сделанных с камер наблюдения, — а по ступеням, приподнимая руку в приветственном жесте, в ореоле своих знаменитых, успевших стать чем-то вроде визитной карточки светлых волос, всклокоченных как обычно, уже сбегал к нему сам хозяин особняка, известный всем Петр Шагал.

— Будь с ним осторожнее, — советовали ему ребята из русского отдела. — Улыбка у него широкая, как у акулы, но и зубы такие же острые.

Однако не было никакой нужды напоминать Грейвзу биографию Шагала — тут он в услугах русского отдела не нуждался. Он заучил ее слово в слово и никогда не забывал, с тех пор как Шагал приобрел футбольный клуб «Арсенал» из Северного Лондона, клятву верности которому Грейвз принес еще в пятилетнем возрасте и с тех пор неизменно повторял каждую субботу с сентября по май, пока идут матчи английского чемпионата.

Родившись в Сибири пятьдесят пять лет назад, Петр Шагалинский рано осиротел, и его воспитанием занялась бабушка. Неизменный отличник, он сумел поступить в Московский университет, где получал повышенную стипендию, а впоследствии закончил его с красным дипломом, одним из лучших студентов в своем выпуске. Отслужив положенный срок офицером, он поступил на работу в одно из крупнейших производственных объединений Министерства нефтяной промышленности СССР. К двадцати семи годам он сделал там головокружительную карьеру, поднявшись до поста первого заместителя генерального директора, чем удивил очень многих ввиду его отказа вступить в ряды КПСС. Когда же Берлинская стена рухнула, погребя под обломками окостеневшее российское правительство, Шагалинский, к тому времени переменивший фамилию на «Шагал», имел массу возможностей воспользоваться этим обстоятельством — и не упустил ни одной. Он преобразовал производственное объединение в нефтяную компанию, предпринял ее модернизацию и увеличил добычу нефти, одновременно поглощая мелких конкурентов и устраивая дела таким образом, чтобы бо́льшая часть акций новых приватизированных компаний в конечном итоге оказалась в его кармане. Именно эта его способность пожирать конкурентов, а также копна белокурых волос и снискали ему прозвище Белая Акула.

А потом, пять лет назад, Шагал вышел из дела, продав компанию российскому правительству за десять миллиардов фунтов. Эта сделка произошла неожиданно, и многие долго недоумевали относительно истинной подоплеки его ухода. На следующий день после продажи он уже летел на самолете в Великобританию. «Я покончил с Россией, а Россия покончила со мной», — произнес он тогда свою знаменитую фразу. Но эта версия, как и многие другие, касающиеся Шагала, оказалась ложной. Шагал оставался россиянином до мозга костей. Он ни за что не согласился бы порвать со своей родиной окончательно, и его причастность к истории с Расселом вполне это доказывала.

— Добро пожаловать! — воскликнул Шагал по-английски, хотя и с очень сильным русским акцентом, открыв дверцу автомобиля Грейвза раньше, чем тот успел заглушить мотор. — Как я вам рад, капитан Грейвз.

— И вам спасибо, что вы согласились со мной встретиться, — отозвался Грейвз, пропуская мимо ушей понижение в звании, явно не случайное.

У Грейвза уже и так имелось неопровержимое доказательство того, что Шагал в чем-то замешан. Миллиардеры просто так никогда не расшаркиваются перед полицией — ни в России, ни в Англии.

— Как я мог не откликнуться на просьбу Секретной службы? Теперь ведь я британский гражданин. Подданный королевы.

— Примите мои поздравления. — Грейвз прикинул в уме, во сколько мог обойтись Шагалу паспорт Соединенного Королевства.