Правила обманутой жены

– Вот теперь заживем, родные мои!

Пожилая медсестра, не понимающая по-русски, с ужасом уставилась на него.

– Живем, мать, живем! – Дима подскочил к ней, ухватил за щеки обеими урками и поцеловал.

– Ферюкт! – смеясь, отбивалась она.

– Псих! – любезно перевел русский доктор.

– Ты права, мать! Я псих! Псих! – заорал Дима, схватил одной рукой Сережу, второй меня, прижал к себе, поднял и закружил по коридору.

Где это все? Очень не хотелось спорить и ссориться. Но выхода не было. Ради Сережи я буду терпеть, унижаться, всё, что угодно. Я запустила руку под рубашку мужа, прижалась губами к его губам и прошептала:

– Ты не понимаешь, Димочка!

Он мягко отодвинул меня и встал.

– Да где уж мне? – Дима подошел к окну, засунул руки в карманы и прижался лбом к стеклу. – Это ты у нас чуткая, а я болван деревянный. Только пахать умею, как трактор. Чтобы у вас с Серёгой была квартира, эти долбаные гаджеты, жратва хорошая, чтобы ты могла целый день фигней страдать и не работать.

– Да, ты сделал много. Очень много. Но ты не со мной, Дима! Ты уже начал нас куском хлеба попрекать!

– Я не попрекаю. Я тебе, дуре избалованной, объясняю, что у тебя есть. Чтобы ты понимала и ценила это.

– Ты не рядом, Дима. Ты не с нами.

Он повернулся ко мне и нахмурился:

– Я всегда  с тобой и  с ним. Чего тебе еще нужно? Вот он я, здесь.

Нет, он не рядом. И уже не с нами. В этот момент я почувствовала, как между нами лопнула кора земли. И по полу спальни зазмеилась пылающая ярким огнем трещина. Если бы можно было выбрать слова, которые я хотела бы слышать каждый день до конца жизни, это были бы не «я тебя люблю» и прочие банальности. Я  бы выбрала простое и тихое: «Я рядом в радости и горе. До конца».

А он больше не рядом. Он все время противопоставляет себя нам с Сережей.

– Ты все время против нас, Димочка. И сам этого не понимаешь. Не с нами ты больше, не с нами, – я заплакала.

– Чего? Это я не с тобой? – взвился он, тыкая себя пальцем в грудь. – Это ты не со мной. Москва эта понтовая тебе весь мозг вынесла.

– Дима, что ты имеешь ввиду?

– А то, что ты всегда была нормальная девчонка. Я на такой женился.  Слушалась меня, никуда не лезла и была кайфовая. Сказал, что в Москву едем – за один день собралась. Трусишки в сумку покидала без споров и вопросов. А теперь ты душная, Надюха. Ты вся изменилась. И сама себя со стороны не видишь. На понтах, как на рессорах. Свое мнение у тебя по каждому вопросу. И всегда ко мне в контрах.

– Да о чем ты, Дима? Я же всегда с тобой советуюсь.

– Когда тебе это выгодно, – грустно усмехнулся он. – Ну сказала бы прямо: хочу этого и того. И все. Чё могу, дам без лишнего базара. Так нет, всё у тебя с вывертами. Ты даже даёшь мне, когда тебе что-то нужно.

– Неправда! – возмутилась я.

– Кривда, – хмыкнул он. – Думаешь, я не понял, что ты давно уже до финала не доходишь? Терплю твои спектакли, потому что не хочу разборок. Не кончаешь – твоя проблема.

Вот оно в чем дело. Я думала, что он не замечает обмана. Это меня всегда поражало в Диме. Грубый в жизни, он был невероятно внимательным в постели. Всегда ждал, когда я буду с ним на одной волне. Никогда не доходил до финала первым. Диме было очень важно, чтобы мне было так же хорошо, как ему. Он не стеснялся спрашивать, как мне лучше, все время находя новые возможности. Я жутко стеснялась его вопросов. А он не понимал, почему это стыдно.

И как же я могу получать удовольствие сейчас, когда он меня все время упрекает и совершенно не думает о ребёнке? И если в любовнице ищут то, чего нет в жене, значит, я была права. У моего мужа и этой швабры забойный секс. Такой, как был у нас с Димой до трагедии с Сережей. Разве я виновата, что от горя перестала всё чувствовать? Я получаю удовольствие, но не до конца.

И снова я виновата. Никчемная мать и жена.

– Мне пацаны давно говорят, что не умеешь ты ценить меня. Правы они. Всё тебе мало. Всё тебе не так. Мозг выносишь, аж черепушка кипит, –Дима подошел к шкафу и начал переодеваться.

Скинул повседневную одежду и надел выходную рубашку, новые брюки и пиджак.

– Ты куда на ночь глядя? И еще и такой нарядный?

– На Кудыкину гору, – огрызнулся он, взял с туалетного столика флакон одеколона «Пако Рабан», который я ему подарила на Новый Год, и щедро опрыскал себя.

Это невыносимо сидеть вот так и смотреть, как он прихорашивается для другой женщины!

– Зря я за тебя замуж пошла! – не выдержала я.

– А у тебя что был выбор? – ухмыльнулся он, причесываясь. – Кто позвал, за того и пошла. Ты же не Вера Брежнева! – не глядя на меня, он вышел из спальни.