Правила одиночества

Вошел в ванную, где на него вдруг накатила слабость: еще немного – и он бы упал в обморок. Ислам присел на край ванны, открыл кран и подставил ладонь под струю холодной воды. Умылся и почувствовал некоторое облегчение. Он набросил на голову полотенце и, не обращая внимания на женщину, пошел в спальню и лег на кровать. Чувствовал он себя довольно скверно. Елена сняла плащ и последовала за ним, присела на краешек кровати.

– Если я буду ждать приглашения, то я тебя уже никогда не увижу.

– Так это же хорошо: с глаз долой – из сердца вон, решение проблемы.

– Твоей – возможно, но не моей.

– Почему?

– Потому что я тебя люблю.

Караев тяжело вздохнул и стал смотреть в потолок.

– СКОЛЬКО лет прошло, – голос Елены дрогнул, но она справилась, – ты мог бы меня простить, я просто девчонка была, ничего не понимала в жизни, думала, что любовь – это как одежда, можно другую, оказалось – нет.

– Вот именно, что столько лет прошло – это все равно что реанимировать умершего, то есть зомби мы получим, но чувств прежних в нем не воскресить, как ты этого не можешь понять!

– А я ведь ничего особенного не прошу от тебя.

– Послушай, я плохо себя чувствую, ты хочешь доконать меня?

– Боже упаси, напротив, я хочу помочь тебе, что мне для тебя сделать, скажи.

– Помолчи немного.

– Как мало тебе от меня нужно, – с сарказмом произнесла Елена.

Караев закрыл глаза и тут же открыл. На миг ему показалось, что Лена ничуть не изменилась, и что это то самое февральское утро, когда она пришла навестить его, больного гриппом, в общежитие. Ей тогда едва исполнилось семнадцать лет.

– Я по поручению группы, – сказала она.

– А я решил, что по велению сердца, – слабым голосом произнес Ислам.

Лена его слова приняла всерьез и растерянно оглянулась: в комнате они были одни.

– Ты не закрывай дверь, – посоветовал он.

– Почему? – спросила Лена, хотя подумала именно об этом.

– В американских военных училищах девочки и мальчики живут в одной казарме, но в разных комнатах. Парень совершенно свободно может зайти к девушке и находиться там, но дверь при этом должна быть нараспашку, чтобы даже тень подозрения не могла пасть на них.

– Вот еще глупости, мне плевать, что обо мне подумают, – она пожала плечами и подошла ближе.

– Садись.

Лена, не чинясь, присела на уголок кровати и улыбнулась.

Именно этот момент вдруг возник в памяти Караева. Начало романа. Их отношения так и остались целомудренными. Это было то благословенное время, когда в Москве даже в институте легко можно было встретить девственницу. То, что было дальше, Караеву уже вспоминать не хотелось, но именно эта сцена почему-то наполнила его сердце нежностью.

– Можно я лягу рядом? – словно почувствовав, спросила Лена.

Караев вдруг засмеялся.

– Смеешься – значит, дело на поправку пошло.

– Нет, просто я вспомнил мейхана, у нас есть такая форма народного творчества – куплеты. Вот, послушай:

Я больной, ты больной,
Приходи ко мне домой,
Будем вместе аспирин глотать.
Если это не поможет,
Доктор нас в постель положит…
Будем делать маленьких детей. 

Ну, и так далее.

– Хорошие куплеты, – оживилась Лена, – главное – актуальные. Так я могу лечь рядом?

– Ну, если хочешь, чтобы я умер на тебе – ложись, мужики моего возраста часто умирают на женщинах.

– Да-а, Караев, умеешь ты разбудить желание в женщине, – протянула Лена.

– Послушай, Воронина, почему наши отношения не могут остаться платоническими? – спросил Караев.

– Потому что мне мужик нужен, понимаешь?

– Ты даже не представляешь, сколько женщин могут подписаться под этими словами, – сказал Караев.

– Ну-ну, продолжай в том же духе, – Воронина поднялась, огляделась. – Ну что ж, не знаю насчет остального, но убирается она у тебя довольно аккуратно, моя совесть чиста.

В дверном проеме Воронина остановилась.

– Ничего не хочешь мне сказать на прощанье?

– Не приезжай без звонка, – попросил Ислам.

Ушла, хлопнув дверью. Караев полежал еще немного, пытаясь заснуть, затем встал, оделся и отправился на встречу с бандитами.

Татарва

Магазин, принадлежавший Караеву, находился на окраине, в одном из микрорайонов Москвы. То есть это был не совсем магазин в капитальном здании, а облагороженная торговая палатка. Дни ее были сочтены, так как московские власти в очередном приступе созидания издали указ об упорядочении торговли в коммерческих палатках. Из этого указа следовало, что все нестандартные торговые палатки должны быть снесены. Караев не особенно расстраивался, так как этот период бизнеса им давно был пройден.